сегодня19марта2024
Ptiburdukov.RU

   Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории.


 
Главная
Поиск по сайту
Контакты

Литературно-исторические заметки юного техника


Вчера (19 ноября) 20 ноября Завтра (21 ноября)


107 лет назад (в 1917 г.) была ликвидирована ставка Верховного главнокомандующего


Верховный главнокомандующий Н.Н. Духонин

После провала похода на Петроград войск Керенского и Краснова в ночь на 1 ноября 1917 года Керенский подписал распоряжение о передаче начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Н.Н .Духонину должности Верховного главнокомандующего. Духонин сообщил войскам о вступлении во временное исполнение должности Главковерха и призвал войска стоять на позициях, «..дабы не дать противнику воспользоваться смутой, разыгравшейся внутри страны и еще более углубиться в пределы родной земли».

1 ноября Духонин получил послание от Корнилова из Быхова:

«Вас судьба поставила в такое положение, что от Вас зависит изменить ход событий, принявших гибельное для страны и армии направление, - писал Лавр Георгиевич. - Для Вас наступает минута, когда люди должны или дерзать, или уходить, иначе на них ляжет ответственность за гибель страны и позор за окончательный развал армии... Положение тяжелое, но не безвыходное. Но оно станет таковым, если Вы допустите, что Ставка будет захвачена большевиками, или же добровольно признаете их власть... Предвидя дальнейший ход событий, я думаю, что Вам необходимо безотлагательно принять такие меры, которые, прочно обеспечивая Ставку, создали бы благоприятную обстановку для организации дальнейшей борьбы с надвигающейся анархией.»

На следующий день, 2 ноября, Духонин объявил приказом по войскам о своем вступлении в должность Верховного главнокомандующего.

Н.Н. Духонин

Н.Н. Духонин

Духонин понимал, что главную опасность для страны следует ожидать не столько со стороны фронта, сколько с тыла. Он считал себя обязанным поддержать Временное правительство, как единственный законный орган государственной власти. Для этого требовалось, прежде всего, прекратить беспорядки в Петрограде и Москве. Таким образом, Ставка стала центром притяжения всех сил, выступавших против большевиков. Однако боязнь оказаться главным зачинщиком и виновником гражданской войны связывала главковерху руки.

В разговоре по прямому проводу с членом Комитета по военным и морским делам Н.В.Крыленко 6 ноября 1917 года Духонин говорил: «Ставка не может быть призываема к принятию участия в решении вопроса о законности верховной власти и, как высший оперативный и технический орган, считает необходимым признание за ней этих функций... Отношение верховного командования к гражданской войне выражено в приказе от 1 ноября, которым остановлено движение войск на Петроград».

На словах Духонин противопоставлял Ставку незаконной власти большевиков, но принять действительно антибольшевистские меры и бороться с ними не мог: фактически он остался один.

7 ноября Совет Народных Комиссаров приказал Духонину «обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров». При этом его обязывали непрерывно докладывать в Смольный по прямому проводу о ходе переговоров.

Отдавая этот приказ, большевики понимали, что он идет вразрез с мнением Верховного главнокомандующего и подавляющего большинства офицеров. Отказ от переговоров должен был четко определить позицию Верховного главнокомандующего как антибольшевистскую, а следовательно, и «антинародную». После этого его без труда можно было бы объявить врагом солдатских масс и всего трудового народа.

Николай Николаевич осознавал сложность своего положения и весь день 8 ноября провел в размышлениях. К вечеру родился план действий, рассчитанный на выигрыш времени. Воспользовавшись тем, что радиограмма Совета Народных Комиссаров была оформлена не по правилам, Духонин нашел возможным усомниться в её подлинности. Обращаясь к военному министру, он телеграфировал: «Ввиду выдающегося государственного значения этой телеграммы при отсутствии на ней даты и номера, затрудняюсь принять решение по содержанию до подтверждения ее передачи шифром и в принятой форме, гарантирующей её подлинность». Эта телеграмма была не более чем попытка Духонина уклониться от открытого объявления своей позиции. По всей видимости, он надеялся, что власть большевиков продлится считанные дни.

Но большевики не приняли предложенной им игры. В ночь на 9 ноября В.И.Ленин, И.В.Сталин и Н.В.Крыленко, действовавшие по поручению Совета Народных Комиссаров, вызвали Духонина к прямому проводу и потребовали объяснений, почему не выполняется распоряжение правительства. Духонин запросил наркомов, получено ли согласие союзников на мирные переговоры, какова будет судьба Румынской армии (входила в состав русского фронта), предполагаются ли отдельные переговоры с Турцией. Ленин отказался обсуждать эти вопросы, и Духонин заявил: «Я могу только понять, что непосредственные переговоры с державами для вас невозможны. Тем менее возможны они для меня от вашего имени. Только центральная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников, чтобы придать этим переговорам нужную авторитетность для достижения результатов. Я также считаю, что в интересах России заключение скорейшего всеобщего мира.»

В ответ Ленин задал последний вопрос: «Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнить данное нами предписание?»

Духонин заявил о невозможности исполнить эти указания. Последовало его увольнение от занимаемой должности «за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям». Однако заменить Духонина было некем, поэтому ему предписывалось «продолжать ведение дел, пока не прибудет в Ставку новый Главковерх или уполномоченное им лицо». Главковерхом тут же был назначен большевик - прапорщик Н.В.Крыленко.

Из ночного разговора с лидерами советской власти Духонин понял, что народные комиссары на свой Декрет о мире не получили абсолютно никаких ответов. «Их, очевидно, не признают, - телеграфировал Духонин бывшему военному министру. - При этом условии они сделали другую попытку к открытию мирных переговоров через посредство главнокомандующего, надеясь на то, что со мной, как законной военной властью, будут разговаривать и противники, и союзники...»

О своей отставке он также имел вполне определенное мнение. В той же телеграмме он писал: «Я считаю, что во временное исполнение должности главковерха я вступил на основании закона, ввиду отсутствия главковерха. Могу сдать эту должность также в том случае, если от неё буду отстранен, новому лицу, на неё назначенному в законном порядке, то есть указом Сената, являющегося высшим блюстителем законности в стране, досель не упраздненным».

Из данной переписки видно, что действия Духонина в тот период были вполне законны. Они опирались на нормативные акты, которые новая власть еще не успела официально отменить.

10 ноября в Могилеве стало известно, что большевистское правительство через своих представителей на фронтах разрешило войскам самостоятельно заключать перемирие с противником, не спрашивая на то позволения Ставки. Переговоры могли вести выборные органы, начиная с полковых комитетов, на любых вырабатываемых ими условиях. И только подписание окончательного договора о перемирии правительство оставляло за собой. Подобной практики прекращения войны мировая история до того времени не знала.

Узнав о такой «миротворческой инициативе» Советов, Духонин был потрясен.

«Сегодня они распространили радиограмму о том, чтобы полки на позициях сами заключали мир с противником, так как иного другого способа у них нет, - возмущенно телеграфировал он бывшему начальнику Генерального штаба Марушевскому. - Этого рода действия исключают всякого рода понятие о государственности, означают совершенно определенную анархию и могут быть на руку не русскому народу, комиссарами которого именуют себя большевики, а, конечно, только Вильгельму».

Духонин не подчинился постановлению Совета Народных Комиссаров, о чем сообщил всем главкомам фронтов. Однако армии одна за другой признавали власть СНК и поддерживали декреты Советской власти.

Инициативу начала сепаратных переговоров с противником взял на себя новый Верховный главнокомандующий Н.В. Крыленко. С этой, целью он с вооруженным отрядом прибыл 13 ноября в Двинск, где располагался штаб 5-й армии Северного фронта и где армейский исполнительный комитет уже был в руках большевиков. 14 ноября его посланцы вступили в сепаратные переговоры с германским командованием, нарушив тем самым союзнические обязательства России. И снова представители военных миссий Антанты заявили протест Н.Н. Духонину. На следующий день, 15 ноября, бывший Главковерх твердо заявил представителям военных миссий союзников, что до полной победы над Германским блоком он примет все меры, чтобы Россия выполняла свой союзнический долг.

Однако дни Ставки были уже сочтены. Это понимал и сам Н.Н. Духонин. Так, 17 ноября в разговоре по прямому проводу с помощником главнокомандующего армиями Румынского фронта генералом Д.Г. Щербачевым он просил его помочь разобраться в сложившейся критической ситуации. В заключение разговора Н.Н. Духонин, видимо чувствуя приближение трагической развязки, сказал Д.Г. Щербачеву: «В том случае, если бы я выбыл из строя, могли бы вы принять на себя обязанности Главковерха. Могу ли я на это рассчитывать?» В ответ генерал посоветовал Духонину срочно эвакуировать Ставку в Киев, где в то время главенствовала Центральная Рада, не признававшая Советское правительство.

Перебазировать Ставку в Киев советовал Н.Н. Духонину и его предшественник на посту начальника штаба Ставки генерал-лейтенант А.С. Лукомский, с которым у Главковерха, несмотря на то, что тот находился под арестом в Быхове, поддерживалась тесная связь. Опальный генерал был его давним сослуживцем и другом, он не раз предупреждал Н.Н. Духонина, что «оставаться в Могилеве бесполезно и опасно».

Сотрудники Ставки стали покидать Могилев, но Духонин остался. 18 ноября он узнал, что участь Ставки, равно как и заключённых в Быхове генералов предопределена: в Могилёв следует бронепоезд Крыленко с революционными матросами. 19 ноября командиры ударных батальонов в Могилёве просили Духонина разрешить им защищать Ставку, но он приказал им покинуть город: «Я не хочу братоубийственной войны,» - сказал он.

Утром 19 ноября Н.Н. Духонин получил фиктивный приказ от председателя следственной комиссии по Быховскому делу полковника Р.Р. фон Раупаха об освобождении всех арестованных. Приказ не был подписан Раупахом, но на нём присутствовали необходимые реквизиты, и Духонин взял на себя личную ответственность, отправив в Быхов полковника П.А. Кусонского с распоряжением освободить узников. В ночь на 20 ноября они покинули город. Сам Духонин о бегстве не помышлял. Он допускал, что Крыленко арестует его, не исключал и возможности своего расстрела, но то, что произошло 20 ноября на вокзале города Могилёва и в самом городе, превзошло самые мрачные прогнозы.

Ликвидация Ставки и гибель генерала Духонина

20 ноября в Могилев прибыл сам Крыленко, который отдал приказ о своем вступлении в должность Верховного главнокомандующего и передал Духонину, что он будет отправлен в Петроград в распоряжение Совета Народных Комиссаров. Переодевшись в гражданское платье, бывший Верховный главнокомандующий приехал на станцию, чтобы лично передать дела Крыленко, но не застал своего преемника: он уехал в город. Духонин сам явился к коменданту поезда, бывшему матросу Гвардейского экипажа Приходько. Тот, явно не готовый к такой встрече, растерялся и пригласил Духонина в вагон, где предложил подождать Крыленко. Прошло около получаса. Весть о том, что Духонин, «отпустивший» Корнилова, сидит в вагоне Крыленко, непонятным образом распространилась среди солдат и матросов, находившихся на вокзале. Вскоре у вагона начала собираться толпа вооруженных людей, многие из которых уже успели посетить кладовые станционного буфета. Никакого руководства над ними не было, всё настойчивее они требовали, чтобы генерал вышел из вагона и «предстал перед революционным народом». И только появление Крыленко на некоторое время охладило их пыл.

Н.Н.Духонин представился «красному» главковерху и попытался говорить с ним, но осекся, видя, что Крыленко его не слушает. Разнузданная толпа у вагона требовала немедленной выдачи Духонина. Некоторым матросам удалось, оттеснив часового, проникнуть в вагон. По версии Крыленко, он попытался лично их остановить, но был бесцеремонно отброшен в сторону и прижат к стене. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Тогда Духонин сам вышел к толпе, встал на верхнюю ступеньку вагона, поднял руку и объявил: «Вы хотели видеть генерала Духонина, я перед вами. Я пришел сюда сам, чтобы...» Продолжать ему не дали. Кто-то из находившихся в тамбуре матросов ударом штыка в спину сбросил оратора вниз, толпа набросилась на него.

Завершив расправу и оставив растерзанное тело на железнодорожных путях, матросы бросились в город на поиски других генералов и жены Духонина. Когда разнузданная толпа ворвалась в квартиру генерала, его супругу Наталью Владимировну спасло лишь то, что её не оказалось дома. Она ушла в церковь, где генеральшу разыскала знакомая, рассказала об ужасной гибели мужа и спрятала у себя.

Очевидец событий, Карл Густав Маннергейм писал:

«На вокзале города Могилева, где располагалась Ставка верховного главнокомандующего, царила странная атмосфера. На платформе стояла небольшая группа охваченных ужасом людей, а в середине было большое кровавое пятно. Я узнал, что застрелен временно исполняющий обязанности верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Духонин. Он без охраны прибыл на вокзал для подписания соглашения с только что назначенным большевистским главнокомандующим, бывшим кандидатом в офицеры Крыленко. В тот самый момент, когда они встретились на платформе, из поезда Крыленко выскочили солдаты и быстро расправились с Духониным.»

К утру 21 ноября обстановка в Могилеве несколько нормализовалась. Крыленко удалось навести порядок, прекратить самосуды и организовать охрану важнейших объектов в городе. По его приказу тело Духонина было перенесено в здание вокзала и уложено в гроб. Кто-то указал местонахождение вдовы погибшего. Утром Наталья Владимировна под охраной была доставлена на вокзал, и представитель Крыленко проводил её к гробу. От лица «красного» главковерха были принесены извинения и соболезнования, но сам Крыленко на глаза Духониной так и не показался.

По другой версии, тело последнего Верховного главнокомандующего русской армии, кавалера трех георгиевских наград, генерал-лейтенанта Николая Николаевича Духонина было с трудом выкуплено вдовой у распоясавшейся матросни, доставлено в Киев и 24 ноября 1917 года похоронено на одном из киевских кладбищ. К этому следует добавить, что уже 21 ноября 1917 года в Брест-Литовске начались переговоры большевистских представителей о заключении позорного Брестского мира. Последнее, пусть номинальное, но неудобное препятствие в лице «законного» главковерха русской армии было физически устранено.


Идея, дизайн и движок сайта: Вадим Третьяков
Исторический консультант и литературный редактор: Елена Широкова