сегодня28марта2024
Ptiburdukov.RU

   Науки делятся на две группы — на физику и собирание марок.


 
Главная
Поиск по сайту
Контакты

Литературно-исторические заметки юного техника


Биографический справочник


А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


Михаил Николаевич Покровский

История жизни и творчества Михаила Николаевича Покровского, на наш взгляд, - одна из наиболее поучительных историй, которая вполне может выступить яркой иллюстрацией к теме человека «на переломе истории», человека, отказавшегося от прошлого, так до конца и не вписавшегося в реалии настоящего, не принятого и категорически отвергнутого будущим.

Михаил Николаевич Покровский
М.Н.Покровский

Как историк и специалист М.Н.Покровский сформировался под влиянием «московской исторической школы», был учеником таких столпов отечественной исторической науки, как Ключевский и Виноградов. Но вдруг – «легальный марксист», а затем – друг и соратник Богданова, Луначарского, Троцкого, активный участник октябрьского переворота 1917 года, советский государственный деятель, один из инициаторов «дела Платонова-Тарле» («дела академиков»), ратовавший за уничтожение не только старой профессуры, но и даже школьного курса русской истории. В какой-то степени профессору, а затем и академику М.Н.Покровскому удалось обмануть свою личную судьбу: своевременная смерть избавила его от катка сталинских репрессий, физически уничтожившего всех его учеников и соратников. Вчерашние почитатели (и историки, и политики) сразу после кончины в одночасье прокляли недавнего кумира, усмотрев в его исторических взглядах, которые на тот момент составляли теоретическую основу советской исторической науки, «извращение марксизма» и уклонение от генеральной линии партии.

И с тех пор в отечественной историографии постоянно наблюдается то периодическое усиление, то полное ослабление интереса к личности, трудам и заслугам М.Н.Покровского. Возвращение этого интереса на протяжении всей второй половины ХХ века было связано исключительно с переменами в государственной идеологии.

С середины 1920-х до середины 1930-х годов Покровского считали, по выражению А.В. Луначарского, «обворожительным героем революции». За ним признавались достижения в первом преломлении русского исторического процесса на основе марксистской методологии, в сфере организации науки нового типа, активном воспитании первого поколения учёных-марксистов. Таковым М.Н. Покровский был охарактеризован в статьях А.В. Луначарского, Н.И. Бухарина, Н.К. Крупской, В.Д. Бонч-Бруевича.

Затем, в 1930-е годы, наступает период критики научных построений М.Н. Покровского в связи с их несоответствием марксисткой, ленинской, а главное – сталинской - интерпретации исторического процесса. Активная стадия критики, поддерживаемая и инспирируемая партийными органами, началась ещё при жизни историка и продолжилась после его смерти. В 1934 году вышло знаменитое Постановление Совнаркома и ЦК ВКП (б) о преподавании гражданской истории в школе. Школа Покровского, не вписавшись в очередной идеологический поворот, критиковалась теперь не столько научными, сколько партийными кругами, причём – без права ответа на критику. Апогеем критических нападок стал выход двух сборников: «Против исторической концепции М.Н. Покровского» (1937) и «Против антимарксистской концепции М.Н. Покровского» (1940). Труды историка были названы «базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблачённых органами НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций М.Н.Покровского». Начались репрессии основных представителей школы Покровского. В результате единственным корифеем и основоположником советской исторической науки был признан товарищ Сталин. Практически до начала 1960-х годов («хрущёвской оттепели») наступил период забвения имени и основных трудов М.Н. Покровского.

После ХХ и ХХII съездов обозначился так называемый «период реабилитации» идей первого советского историка в статьях С.М. Дубровского, Е.А. Луцкого, Л.В. Черепнина. В 1966 году реабилитировано его научное наследие - выпущен четырёхтомник исторических трудов. В 1970-х годы были написаны две монографии о М.Н. Покровском. Отличительной особенностью этих работ стало разведение политических и научных взглядов историка, признание ряда заблуждений методологического плана. Авторы, безусловно, понимали архаизм и неприемлемость для современного им состояния советской науки многих построений Покровского. В конце 1970-х годов его работы представляли интерес лишь в качестве материала для истории науки. Но при этом разбор научных взглядов М.Н. Покровского был лишён агрессивности по отношению к самому историку. Единичные отмечаемые недостатки в его политической деятельности, скорее, оттеняли безусловно положительную роль М.Н. Покровского в становлении советской исторической науки.

В перестроечный период произошёл новый всплеск интереса к Покровскому, но возможность использования его построений в «служении делу обновления советского общества и возрождения ленинской концепции социализма» вскоре себя исчерпала. После крушения советской системы и постперестроечных разоблачений на Покровского обрушился целый поток разного рода обвинений и проклятий. Уже в конце 1990-х годов он был представлен отечественной историографией как этакий наделённый властью самодур от науки, едва ли не единственный инициатор «академического дела» 1929 года, гонитель «старых» научных кадров, виновник гибели С.Ф. Платонова и других видных российских историков, фальсификатор отечественной истории, сокрывший от исследователей большую часть государственного архивного фонда.

Далеко не все эти обвинения справедливы, но в последние годы имя М.Н.Покровского, как и в 1930-е, вновь предано почти полному забвению. Его идеи более не представляют интереса ни для историков политических учений, ни для историков исторической науки.

На наш взгляд, к М.Н.Покровскому как к историку и политику стоит относиться именно как к человеку «на переломе» исторических событий, который пытался выстраивать и отчасти подстраивать свою систему взглядов под очаровавшую всех идею о том, «как всё поделить». И пока современное научное сообщество не откажется от резкого деления всех уже ставших историей персонажей на «наших» и «ненаших», «хороших» и «плохих», «красных» и «белых» - объективной оценки деятельности академика М.Н.Покровского и его школы в отечественной историографии ждать не приходится.

Биография М.Н.Покровского

Ранние годы

Михаил Николаевич Покровский родился 17 (29) августа 1868 года в Москве, в состоятельной семье статского советника, помощника управляющего Московской складской таможни. Семейство было дворянским, но в нём, по словам М.Н.Покровского, отрицались традиционные консервативные порядки, существовала благоприятная для вольнодумства атмосфера, процветало критическое отношение к царскому режиму и церкви. С детства будущий историк слышал множество «всевозможнейших рассказов о злоупотреблениях администрации, о мало поучительной жизни высших сановников и царской фамилии». Один из его двоюродных братьев, студент Санкт-Петербургской духовной академии, убедительно доказал подростку, что «бога нет и быть не может».

В 1887 году М.Н.Покровский окончил с золотой медалью Вторую Московскую гимназию. После окончания гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета. По его собственному признанию, он «в университете … кроме истории очень много занимался философией и очень мало политической экономией, Маркса знал только понаслышке». Уже студентом Покровский самостоятельно выработал себе материалистическое историческое мировоззрение, но не диалектическое, т.е. без революции и борьбы классов.

После окончания курса М.Н. Покровский был оставлен в Московском университете для подготовки к профессорскому званию сразу по двум специальностям: русской и всеобщей истории. Яркие, во многом характерные зарисовки облика Покровского этого периода оставили известные русские историки П.Н. Милюков и А.А. Кизеветтер, вместе работавшие с ним в семинарах Ключевского и Виноградова.

А.А. Кизеветтер о Покровском:

«Маленького роста, с пискливым голоском, он выдавался большой начитанностью, бойкостью литературной речи и уменьем прошпиговывать ее саркастическими шпильками по адресу противников. По виду тихенький и смирненький, он таил в себе болезненно острое самолюбие».

П.Н. Милюков:

«М. Н. Покровский - мой младший современник. Он девятью годами моложе меня - по рождению и по окончанию Московского университета (1891). Он, вероятно, слушал мои первые лекции; но ближе мы с ним встретились на семинарии проф. Виноградова по всеобщей истории, где участники работали серьезно и научались строго научному методу работы. Покровский, один из самых младших участников, обычно угрюмо молчал и всегда имел какой-то вид заранее обиженного и не оцененного по заслугам. Я думаю, здесь было заложено начало той мстительной вражды к товарищам-историкам, которую он потом проявил, очутившись у власти. У нас он считался «подающим надежды».

Пожалуй, П.Н.Милюков был прав. «Подающий надежды» Покровский выдержал магистерские экзамены (основной - у самого В.О.Ключевского) и получил звание приват-доцента, но им не воспользовался и в состав приват-доцентуры не вступил.

Не сумев воплотить свои амбиции в стенах университета, Покровский полностью переключился на просветительскую и общественную деятельность. Более, чем занятия наукой, его привлекала перспектива оттачивать своё ораторское искусство на неискушённых слушательницах Педагогических женских курсов, в Обществе воспитательниц и учительниц, а также деятельность в Комиссии по организации домашнего чтения и Московском педагогическом обществе. В 1890-е годы Покровский написал восемь популярных статей в «Книгу для чтения по истории средних веков» под редакцией Виноградова. С 1892 года сотрудничал в журнале «Русская мысль», публикуя в нём рецензии на исторические книги, которые писали его более талантливые и трудолюбивые коллеги.

Эволюция взглядов

Политические взгляды М.Н. Покровского претерпели в течение полутора десятилетий после окончания университета значительные изменения. В начале 1890-х годов, скорее всего, он не выходил за рамки общей буржуазной оппозиционности по отношению к самодержавному строю.

Однако с 1896 года Покровский серьёзно углубился в изучение творчества основоположников и интерпретаторов марксизма. К марксизму впервые он обратился в форме «легального марксизма», распространяемого М.И. Туган-Барановским, П.Б. Струве, С. Н. Булгаковым и другими интеллигентами-либералами. Такая интерпретация марксизма нашла отображение в первых исторических трудах М.Н. Покровского: «Отражение экономического быта в „Русской Правде“» (1898), «Хозяйственное бытие Западной Европы в конце средних веков» (1899) и «Местное самоуправление в Древней Руси» (1903), а также в первом фундаментальном сочинении «Русская история с древнейших времен до смутного времени» (1896—1899), которое вполне могло стать основой магистерской диссертации учёного.

Но диссертация Покровского так и не была защищена по политическим причинам — его взгляды становились всё более радикальными (по сведениям охранки, он «общался с лицами, политически неблагонадёжными»). В материалах своих просветительских лекций Покровский неоднократно использовал нелегальные революционные издания, чем вызвал нарекания со стороны Совета учебного округа. В результате, осенью 1902 года попечитель Московского учебного округа запретил Покровскому преподавать в учебных заведениях.

И бывший преподаватель полностью ушёл в политику. Примкнув к «легальным марксистам», он был привлечён к работе возглавлявшейся П.Н. Милюковым Комиссии по организации домашнего чтения, а затем - к левому крылу буржуазно-либеральной политической организации «Союз освобождения». В 1903-1904 годы Покровский проявил себя как активный участник земского либерального движения. При этом его политические взгляды были близки к взглядам конституционных демократов. В начале 1905 года вместе с будущими кадетами Покровский участвовал в издании сборника «Конституционное государство», вышедшем в Санкт-Петербурге, а также в ряде совещаний, посвящённых образованию кадетской партии и в прениях по её программе.

Однако, на рубеже 1904-1905 годов в его мировоззрении зреет явный перелом, вызванный резким «полевением» взглядов. Возможно, это было связано с тем, что Покровский весьма тесно общался с представителями рабочего класса, когда читал лекции по истории России на ежедневных вечерних рабочих курсах при заводе Карла Тиля в Замоскворечье. Возможно, определяющее влияние на историка оказали социал-демократы (А. А. Богданов, А. В. Луначарский, И.И. Скворцов-Степанов), сплотившиеся около журнала «Правда», в котором с 1904 года Покровский печатал свои научно-популярные статьи.

Резкое «полевение» Покровского вызывало удивление и у тех, кто знал его по университету и по кадетскому движению. Критическая рецензия учёного на первую часть «Курса русской истории» (1904) В. О. Ключевского была негативно встречена бывшими сокурсниками Покровского, разделявшими либеральные взгляды.

Впоследствии, ознакомившись с автобиографическими откровениями «красного» историка, белоэмигрант Милюков вспоминал: «…ещё в 1900 году он (Покровский – Е.Ш.) просил у меня работы в академическом стиле, и я не без удивления прочёл, что «к 1905 г. М.Н. окончательно определился как теоретик-марксист и практик-революционер» и что, «вступив в ряды большевистской партии, он принял активное участие в организации вооруженного восстания в качестве пропагандиста-агитатора и публициста». Очевидно, я опоздал, считая его «кадетом»…

Возможно, Покровский в тот период пытался предусмотрительно угодить и социал-демократам и умеренным либералам. В своей автобиографии он, безусловно, скрыл этот факт, указав на то, что в самом начале 1905 года он вступил в ряды РСДРП.

Его партийным поручением стала работа в лекторской и литературной группе Московского комитета. В июне этого же года в Женеве, куда Покровский выезжал по заданию Московского комитета, он впервые встретился с Лениным. Последний пригласил Покровского к сотрудничеству в газете «Пролетарий», выходившей в Женеве и написал примечание к первой его статье «Профессиональная интеллигенция и социал-демократы». В Женеве Покровский приобрёл навыки нелегальной революционной профессиональной деятельности. Здесь Крупская «обучила начинающего революционера приёмам конспиративной переписки, дала ключи к шифрам». Покровский вернулся из Швейцарии с большим количеством нелегальной литературы, упакованной в «панцирь», т.е., спрятанной под одеждой.

Покровский в революции 1905-1907 гг.

До начала декабрьского вооружённого восстания в Москве (декабрь 1905 года) Покровского использовали исключительно в целях пропаганды, опираясь на его лекторские навыки и талант публициста. Он выступал с острыми статьями, направленными против буржуазного либерализма своих вчерашних друзей - кадетов в большевистской газете «Борьба», вместе с И.И. Степановым руководил революционным издательством «Колокол», выступал с легальными лекциями по истории революционного движения. Большевики приобрели в лице Покровского весьма сильное орудие для реализации своих революционных интересов.

Н.И. Бухарин, называя его «профессором с пикой» вспоминал:

«Как веселились сердца нас, тогда еще молодых большевиков, при каждом метком ударе Покровского в таких столпов кадетизма, как Кизеветтер, Новгородцев, Милюков! Это были продуманные, блестяще аргументированные, изящные и вместе с тем разящие удары. Коротко остриженный, посматривающий слегка подслеповатыми глазами сквозь очки в простой оправе, Михаил Николаевич действовал прямо как “мать свята гильотина” по отношению к своим оппонентам».

Во время декабрьского восстания, прямо в квартире Покровского в баррикадном Сущёвском районе был устроен перевязочный пункт для раненых рабочих. После жалобы управдома Покровского арестовала полиция, но вскоре он был отпущен за недостатком улик и уехал скрываться на Кавказ.

Осенью 1906 года Покровский был избран депутатом на V Лондонский съезд социал-демократической партии от Московского комитета РСДРП. На съезд он прибыл под фамилией Домов, которая и стала его партийным псевдонимом. На съезде он был избран членом большевистского центра и редакции газеты «Пролетарий».

Во время отсутствия Покровского на его квартире в Москве был устроен обыск и оставлена засада. Поэтому, вернувшись из Лондона, Михаил Николаевич вынужден был перейти на нелегальное положение, поселился на даче по Брестской железной дороге, где находился штаб Московской окружной организации. Его участие в окружной партийной конференции было замечено, благодаря пробравшемуся на конференцию провокатору. Покровский должен был предстать перед судом как политический преступник. Поэтому он вынужден был эмигрировать и до февраля 1917 года числился в списках государственных политических преступников.

Эмиграция

С августа 1908 года Покровский находился в Финляндии, где помогал Ленину в создании большевистского центра печати. В сентябре 1908 года участвовал в работе Гельсингфорской конференции РСДРП.

От провала и ареста Покровского не раз спасала «профессорская внешность». Респектабельный господин в очках и с бородкой редко вызывал подозрение у агентов охранки и полиции. Со слов Покровского известен эпизод и его прямой помощи Ленину в бегстве от шпиков в Финляндии. Он писал: «Я захватил не особенно тяжелый ленинский чемоданчик, отправился с ним на станцию, купил билет и занял место в вагоне поезда, шедшего в Гельсингфорс...За несколько секунд до отхода поезда на платформе появился человек в нахлобученной шапке и с поднятым воротником, ...не обративший на себя ничьего особенного внимания, вошел в мое купе, я ему передал билет, а сам вышел на платформу. На это шпики, может быть, и обратили внимание, но было уже слишком поздно, так как поезд тронулся».

В сентябре 1909 года Покровский выехал во Францию, затем перебрался в Италию, читал лекции в организованной большевиками школе для рабочих на острове Капри.

После её закрытия Покровский перебирается в Париж, где примыкает к умеренной социал-демократической фракции «Вперёд», объединившей богостроителей, ультиматистов и отзовистов. Они создали свою фракционную школу в Болонье, где Покровский преподавал до конца 1910 года. Весной 1911 года он окончательно порвал свои отношения с группой «Вперёд» из-за разногласий по поводу роли старой буржуазной культуры в деле строительства нового общества. Покровский объявил себя «внефракционным» социал-демократом, сотрудничал во многих изданиях. В 1912 году примкнул к «межрайонцам», группировавшимся вокруг Льва Давидовича Троцкого и пытавшимся примирить большевиков и меньшевиков. В феврале-июне 1914 года Покровский печатался в журнале Троцкого «Борьба» с циклом статей «Из истории общественных классов в России». Для «юбилейного» сборника «Триста лет позора нашего» он написал статью «Триста лет Романовых и лже-Романовых».

После начала Первой мировой войны М.Н. Покровский выступил «за превращение войны между народами в войну против буржуазии», то есть фактически встал на ленинскую позицию в оценке войны как империалистической, но продолжал сотрудничать с Троцким в газете «Наше слово» и в издательстве «Парус».

Ленин высоко ценил талант Покровского-оратора и популяризатора. Он всячески стремился «развести» его с меньшевиками, считал необходимым воздействовать на М. Н. Покровского, «дабы убрать его из неприличной «Борьбы». Однако, занимая пораженческие позиции, в период мировой войны Покровский к большевикам так и не примкнул.

После Февральской революции он ещё несколько месяцев оставался за границей, где входил в состав комитета, руководившего возвращением в Россию политэмигрантов на пароходах «Царица» и «Двинск». Сам Покровский вернулся на Родину только в августе 1917 года, в сентябре восстановился в партии большевиков, получив билет члена партии с 1905 года от Москворецкой организации. От Московского Совета Покровский был делегирован в Демократическое совещание, а от партийной организации кандидатом для баллотировки в Учредительное Собрание.

Покровский в Октябре

Во время Октябрьского вооружённого восстания в Москве (25 октября — 2 ноября 1917), М.Н.Покровский был членом Замоскворецкого революционного штаба Красной гвардии, комиссаром Московского военно-революционного комитета (ВРК) по иностранным делам и редактором газеты «Известия Московского Совета рабочих депутатов».

Михаил Николаевич Покровский
М.Н.Покровский

Именно Покровский разрабатывал проекты постановлений и декретов Московского ВРК (о политике в области печати, по поводу изъятия денег из Государственного банка для зарплаты рабочим и служащим и т. д.), а также агитационные обращения к населению города.

Вечером 27 октября, получив ультиматум командующего Московским военным округом полковника К. И. Рябцева и поняв, что контрреволюционно настроенный гарнизон Московского Кремля готов выступить против сил Красной гвардии, Покровский первым высказался на заседании Московского ВРК за необходимость решительных боевых действий. Боевые действия на улицах Москвы, как известно, привели к многочисленным разрушениям и жертвам, в том числе среди мирного населения. Но «обворожительного героя революции», равно как и её будущего историка Покровского, эти частности совершенно не волновали. Они не укладывались в его концепцию развития пролетарской революции.

Куда важнее было в тот момент наладить взаимоотношения ВРК и консулов иностранных государств, которые не желали признавать новоявленное большевистское правительство.

5 ноября Московский ВРК делегировал Покровского в комиссию по установлению этих взаимоотношений, что стало предпосылкой для назначения его комиссаром по иностранным делам. В сам состав Московского ВРК Покровский был введён 11 ноября, а 14 (27) ноября объединённый пленум Московских Советов рабочих депутатов и солдатских депутатов избрал его первым председателем Моссовета. На этом посту Покровский находился до марта 1918 года, фактически сосредоточив в своих руках всю власть в древней столице.

Брест-Литовск

В начале 1918 года Покровский был включен в состав делегации в Брест-Литовск для подписания мирного договора с Германией. По одной из наиболее известных советских версий, именно Ленин настоял на его включении, надеясь, что как лояльный и терпимый человек «профессор» не допустит разрыва мирных переговоров. На самом деле, в Брест-Литовск Покровского вызвал Л.Д.Троцкий, секретной телеграммой от 3 декабря 1917 года. Троцкий был не очень силён в вопросах дипломатии, и, возможно, старый знакомый понадобился ему в качестве консультанта, дабы провернуть ранее совершенно немыслимую формулу «ни мира, ни войны». Но Покровский не оправдал доверия обоих вождей. Он сразу же примкнул к группе левых коммунистов, выступивших против подписания мирного договора.

Хотя Покровский считал, что без всеевропейской социалистической революции Советское государство не сможет устоять перед агрессией империалистических государств, у него всё же оставались сомнения насчёт ближайшего успеха революции в Западной Европе, поэтому требовал укрепления обороноспособности страны. Выступая за продолжение революционной войны с Германией и Австро-Венгрией и против подписания мира на германских условиях, Покровский крайне негативно оценивал заявление Троцкого о выходе Советского правительства из войны и роспуске армии: «Я не стал разбираться, чего тут больше, наивности или трусости (было достаточно и того и другого), но тоже с откровенностью заявил, что этого я во всяком случае не подпишу».

В ночь с 4 на 5 марта он выступил на Московской партийной конференции с содокладом, отстаивавшим платформу «левых коммунистов». Покровский утверждал, что революция погибнет в случае заключения мира, а также призвал к устранению внутрипартийного раскола по данному вопросу. Позиция Покровского была отвергнута большинством делегатов конференции, поддержавшим ленинские предложения. Подписание мирного договора было расценено Покровским как «морально ужасное до невероятных пределов». Приехав в Петроград и оказавшись в Екатерининском зале Таврического дворца, он даже не подошёл к Ленину, чтобы с ним поздороваться.

Административная деятельность

В марте 1918 года Покровский стал председателем Совнаркома Московской области, а после его ликвидации в мае 1918-го - членом Совета Народных Комиссаров, заместителем наркома просвещения Луначарского. Именно с этого времени он постепенно начинает замыкать на себе большинство научных и административных функций. Известна его феноменальная способность занимать множество административных, партийных, научных постов, участвовать во всех основных мероприятиях на культурном фронте, инициированных новой властью.

Так, он умудрялся практически одновременно возглавлять Государственный ученый совет Наркомпроса, Социалистическую академию, Институт Красной профессуры, Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук, Центрархив, Истпарт, редакцию журнала «Красный архив» и быть председателем Общества историков-марксистов.

При непосредственном участии Покровского были подготовлены и изданы декреты о введении новой орфографии, об охране научных ценностей, памятников искусства и старины, об увеличении пайков для ученых и специалистов, о ликвидации неграмотности. Он стал одним из тех, кто поддержал идею пролетаризации высшей школы и всемерно содействовал введению рабфаков, отмене вступительных экзаменов в ВУЗы, усилению идейно-политического воспитания студентов, а также полной перестройки высшей школы на новых началах, которая обернулась её фактическим уничтожением.

Пожалуй, Покровский был единственным из «старых» специалистов, который при жизни оставался вне всякой критики. Примерно с середины 1920-х годов за ним была официально признана роль основателя и корифея советской исторической науки. Одним из первых Покровский был награжден орденом Ленина, а в 1929 году избран действительным членом Академии наук СССР.

Он был непосредственным вдохновителем и исполнителем административных преобразований в Академии наук, направленных на превращение научного учреждения в послушный придаток административно-командной партийной системы. Покровский – один из инициаторов уничтожения старых научных кадров, с которыми советской власти, как он считал, было «не по пути».

Покровский-архивист

Немалый вклад М.Н.Покровский внёс и в реорганизацию архивного управления. На расширенном совещании Комиссии по выработке проекта организации Центрального управления архивами, состоявшемся 27 - 28 мая 1918 года, большевик Покровский являлся председателем, т.е. высшим представителем советской власти. На совещании впервые вступили в противоборство идея служения архивов «интересам развития русской исторической науки» и идея о преимущественно «политическом значении архивов» (в этом заключалась позиция Покровского). По существу уже в 1918 году возрождался спор о гласности и принципах доступности архивов для исследователей. Покровский отстаивал точку зрения о необходимости ограничения права пользования архивными материалами. Кроме того, по его убеждению, рекомендовать для работы в архивах частных лиц должны были не только учёные общества, но и государственные (а именно - партийные) организации.

Однако по вопросу о принадлежности Главного Управления Архивными Делами Покровский на заседании Большой государственной комиссии по просвещению уступил Рязанову, и ГУАД вошёл в систему Наркомпроса лишь на правах научного ведомства, а не как отдельное бюрократическое учреждение в системе ВЦИК или СНК.

Однако уже 23 августа 1920 года Покровский сам встал во главе Главархива и сразу же начал изгонять из архивных ведомств и учреждений людей «не наших» и заменять их «нашими». Приход М.Н. Покровского и его единомышленников на руководящие посты в центральном аппарате Главархива был частью начавшейся в 20 - е годы общего процесса активного учреждения диктатуры партии во всех областях.

В январе 1921 года Коллегию Главархива составила большевистская тройка - М.Н. Покровский, В.В. Адоратский, Н.Н. Батурин. Они изначально были поставлены в архивное ведомство как политические руководители и сразу приступили к реализации широкомасштабной программы реорганизации архивной системы.

Новое руководство Главархива в первую очередь преобразовало секционное деление ЕГАФ. В состав Госархива вошли четыре отделения. Первые два – «древлехранилище», куда включали все материалы по внешней и внутренней политике России с древнейших времен до XVIII в., и хранилище государственных документов новой русской истории (XIX – начало XX в., до 1 марта 1917 г.). Третье и четвертое отделение – хранилище документов истории революции и общественного движения (до 1 марта 1917 г.) и архив Октябрьской революции, содержавший документы после марта 1917 года. С 1922 года эти два отделения составили Политическую секцию ЕГАФ. Работниками этой секции могли быть только партийные или «сочувствующие»; доступ к документам её фондов постоянно ограничивался. Набиравший силу Сталин с соратниками сосредотачивал в своих руках серьёзное оружие, которое в дальнейшем будет не раз эффективно использовано во внутрипартийной борьбе 1920-х годов.

Создание Истпарта, его выделение из Госархива СССР и превращение в особый отдел ЦК с практически неограниченными полномочиями - весь этот процесс происходил в интересах осуществления жёсткого политического контроля со стороны ЦК. Верными проводниками политики ЦК ВКП(б) стала Коллегия Главархива во главе с Покровским и Адоратским.

Однако к моменту завершения строительства советской архивной системы (1928-1929 годы) её главный создатель Покровский перестаёт устраивать новое политическое руководство страны, начинается его падение. Причиной этого отчасти послужил курьёзный случай: шестидесятилетний юбилей Покровского совпал с пятидесятилетием Сталина, а Покровский не прислал Иосифу Виссарионовичу поздравление, хотя его ждали. К тому же сборники с поздравительными речами в честь обоих юбиляров вышли одновременно.

А вскоре случился и ещё один юбилей - шестидесятилетие Рязанова. В честь этого руководимая Покровским Коллегия Центрархива направила ему поздравление, и Покровский из благородства признал, что он лишь продолжатель политики централизации архивов, которую начал именно Рязанов.

К тому времени отношения Сталина и Рязанова были далеки от совершенства. Рязанов презрительно относился к стремлению Сталина стать единоличным вождём партии, а особенно к его теоретической подготовке, причём не боялся высказывать своё мнение публично. Безусловно, настоящую цену Сталина знал и сам Покровский. Таким образом, здесь сплелись и субъективные причины - личные отношения с вождём, и объективные - Покровский, несмотря на то, что он проводил достаточно жёсткую политику, был человеком старой выучки. Он оказался слишком мягкотелым и совершенно «чужим» в окружении беспринципных соратников Сталина. При всех своих столкновениях с Лениным, в глазах сталинских прихлебателей Покровский выглядел его ставленником. Принадлежность историка к ленинской гвардии и «старой» интеллигенции была поводом для его уничтожения.

С весны 1929 года отношения ЦК и Центрархива резко ухудшились. Стало ясно, что ЦК ведет свою политику, не спрашивая Центрархива: на развернутое послание участников архивного форума партийно-советским руководителям, заседавшим на V съезде Советов, не было получено ответа. Да и позиции самого Покровского заметно пошатнулись: его важная статья, направленная в редакцию «Правды», была сокращена почти на две трети. В это время редакционными делами в газете ведал помощник Сталина Л.З. Мехлис, сменивший Н.И. Бухарина.

Начиная с этого момента и до самой своей смерти в апреле 1932 года, Покровский, продолжая занимать высокие посты, в действительности уже ничего не решал. Скончался он 10 апреля 1932 года в Кремлёвской больнице от рака. Признанием его заслуг перед партией и государством стало захоронение урны с его прахом в Кремлёвской стене. С середины 1930-х годов была развязана кампания по дискредитации научных воззрений М.Н. Покровского и его школы. Бесспорно, что, доживи историк до волны репрессий второй половины 1930-х годов, он, вне сомнения, был бы репрессирован вместе с «левыми» коммунистами. После волны огульной критики его имя было забыто на долгие десятилетия. Сегодня же и имя и историческая концепция М.Н. Покровского давно стали вехой становления марксистского облика отечественной исторической науки и прочно вошли в её историю ХХ века.

Историческая концепция М.Н.Покровского

Говоря о М.Н. Покровском как историке, необходимо, прежде всего, назвать его основные исторические произведения. Их не так много. Между 1907 и 1910 годами историк участвовал в коллективном труде «История России в XIX веке». В этом издании Покровским были написаны введение и главы, посвящённые Павлу I, Александру I, крестьянской реформе, правительственной политике 1866- 1892 гг., внешней политике царизма и декабристам. В 1910-1912 годах он издал «Русскую историю с древнейших времен» (в 5 томах), в 1914-1918 годах вышел двухтомный «Очерк истории русской культуры».

М.Н.Покровский, «Русская история с древнейших времен»

Последний том «Русской истории с древнейших времён» был запрещён царскими властями к опубликованию за его антимонархическую направленность. Со временем первый том «Русской истории...» был изъят из библиотек, а пятый конфискован цензурой и уничтожен по приговору судебной палаты.

После 1917 года Покровский выпустил работу «Русская история в самом сжатом очерке» (1920), которая была одобрена Лениным и стала одним из первых советских учебников для средней школы. Далее последовали «Очерки русского революционного движения XIX-XX вв.», курс лекций «Борьба классов и русская историческая литература», переиздание «Очерка истории русской культуры» (пятое издание, Петроград, 1923). Эта работа была переиздана как бы в ответ на «Очерки...» П.Н. Милюкова. На этом список крупных работ историка Покровского может быть закончен. Всего же по подсчетам исследователя А.А. Говоркова, известно 588 произведений Покровского, опубликованных при его жизни. В основном это рецензии, популярные статьи, проекты текстов и, собственно, тексты документов, декретов, циркуляров.

Таким образом, сегодня говорить о М.Н.Покровском как об историке всё-таки есть некоторые основания. Тем более, что именно он стал одним из первых русских историков, кто попытался рассмотреть историю России на основе марксистской методологической базы.

Нынешнее научное сообщество не всегда соглашается с тем, что этот факт можно поставить Покровскому в заслугу. Однако без рассмотрения его концепции совершенно невозможно обращение к истории отечественной историографии советского периода: практически все научно-исследовательские разработки XX века велись именно на основе «марксистско-покровской» методологии истории.

В начале своей научной деятельности Покровский критиковал позитивизм с позиций махизма, где основным критерием научности была целесообразность, т.е. научным считалось то, что наиболее быстро и верно ведет к поставленной цели. Как считает Л.И. Шапиро, в дальнейшем выборе исторического материализма для Покровского решающую роль играла отнюдь не истинность марксизма, а принцип целесообразности, удобства для той или иной группы людей.

Понимание того, что действительность определяется субъективным интересом, личным или коллективным, привело Покровского к уверенности, что стержнем истории является борьба интересов группы субъектов или классов. Именно политическая ангажированность марксизма, признание за угнетёнными классами прогрессивной исторической роли парадоксальным образом помогли соединению махизма и марксизма в философском мировоззрении Покровского.

Что же сам Покровский видел в качестве предмета и объекта исторического познания? Для него история в онтологическом смысле - это и прошлое (земли, природы, общества), и настоящее-сама быстротекущая жизнь, которую может наблюдать исследователь, и среда, обстановка, в которой совершается классовая борьба, деятельность личности и т.д. В историческом процессе он видит, как и Маркс, замену одного общественного строя другим.

Общественное развитие мыслилось Покровским как процесс диалектический, сложный, скачкообразный, противоречивый, в котором изменения идут не только путем эволюции, но и путём революционных преобразований. В обществе он видел не случайное сцепление отдельных частей и различных отношений, а живой единый организм, в котором отдельные компоненты расположены в определённой последовательности и обусловливают существование и развитие друг друга. Общество, по мнению Покровского, развивается за счёт внутренних, ему присущих сил. На каждом последующем этапе развития общественных отношений все меньшей становится их зависимость от природных географических влияний.

Природные условия, по его мнению, влияют на темпы исторического развития той или иной страны, но на различных этапах развития влияние природно-географических условий неодинаково: «Торговля и промышленность ...чрезвычайно ускоряют развитие хозяйства и делают его менее зависимым от природных условий».

В конкретном анализе прошлого Покровский предлагал следующую схему: «Прежде всего, конечно, выяснить условия географической среды. Показать, как отразилась она на развитии производительных сил. Показать далее, какие на основе этих последних возникали группировки людей, классовые отношения. Выяснить, как эти отношения отразились на политической надстройке...Наконец, из этой структуры вывести «психику общественного человека», показать, как в данных условиях развития производительных сил развивалась в России «общественная мысль».

Безусловно, здесь Покровский пытался синтезировать подход «московской исторической школы» (в частности своего учителя В.О. Ключевского) и постулаты марксистской общественно-экономической теории.

Покровский сознательно противопоставлял себя старым представителям отечественной исторической науки на том основании, что для них важнейшей, системообразующей, была идея становления и существования государства, в то время как для марксизма – идея смены общественных формаций, базирующихся на способе материального производства.

И все историки школы Покровского ставили своей исследовательской задачей определить закономерные этапы развития истории русского народа, исходя из смены социально-экономической структуры общества.

В «Русской истории с древнейших времён» и первой части своего «Очерка по истории русской культуры» Покровский так определил основные стадии экономического развития народов: первобытное коллективное хозяйство, феодализм, ремесленное хозяйство и хозяйство капиталистическое Последнюю стадию он подразделял на периоды торгового и промышленного капитализма. При этом ремесленное хозяйство и торговый капитализм были произведены Покровским в особые экономические формации, хотя ни Маркс с Энгельсом, ни Ленин никогда таких формаций не признавали.

Первобытное коллективное хозяйство

Определяя первый период в экономическом развитии как первобытное коллективное хозяйство, Покровский, прежде всего, боролся с теми историками и экономистами, которые доказывали извечность буржуазной собственности и отрицали наличие общинной собственности на землю. Считалось, что община была создана в поздний период и в целях осуществления чисто фискальных задач. Покровский настаивал на существовании коллективной собственности у древних славян. Следы первобытнообщинного коллективизма М. Н. Покровский находил не в общине-марке, а в большой семье, сохранившейся у славян под именем «печища», «дворища», «задруги» или «великой кучи». От первобытно-общинного строя, согласно Покровскому, сразу был осуществлен переход к феодализму.

Феодализм

Говоря о феодализме, Покровский возражал против националистических теорий, доказывавших своеобразие русского исторического процесса и отрицавших само наличие феодализма в Древней Руси.

Сущность феодализма Покровский видел в господстве натурального хозяйства и в росте экономической и личной зависимости крестьян. Начало генезиса феодализма относилось историком к периоду Киевской Руси, а окончательное утверждение - к XIII веку. При этом Покровский утверждал, что до XVI века государственного права, а, следовательно, и государства на Руси вообще не существовало. В «Русской истории» он утверждал, что феодальные отношения (крупное боярское землевладение) составляли базис, на котором была воздвигнута монархия Ивана III.

Разложение феодальных отношений под влиянием торгового капитала происходило, по мнению историка, с XVI века. Значительную роль в социально-экономическом развитии этого периода он отводил колебанию хлебных цен. В период роста цен интенсифицируется сельское хозяйство, появляется барщина, происходит закрепощение крестьян. В связи с этим опричнина представала как процесс замены крупного вотчинного хозяйства средним в пользу мелкопоместного дворянина опричника. Борьба между боярством, с одной стороны, помещиком и торговым капиталом, с другой привела к торжеству последних и закрепощению крестьян. XVII век - время феодальной реакции и «нового феодализма» - период развития торгового капитала, интересами которого были обусловлены реформы Петра и внешняя политика. После смерти Петра буржуазная политика потерпела поражение и возобладала дворянская.

Дворянскую вотчину послепетровского времени Покровский характеризовал как вотчину-государство. Он показал, что законодательная практика этого периода рассматривала крестьянина как подданного своего барина, а барин действительно был государем в своём имении. Покровский с полным основанием говорил, что сеньориальные отношения в России сохранялись даже через три столетия после создания централизованного государства.

Назвав строй, господствовавший в послепетровское время, «новым феодализмом», Покровский подчёркивал, что это не классический феодализм. Отход от юридической трактовки феодализма, который встречается в некоторых местах его работы, плохо согласовывался с чисто юридической трактовкой феодализма на других страницах того же труда. И все же следует обратить внимание на заявление, сделанное Покровским в заключительных абзацах главы четырехтомника о феодальных отношениях в Древней Руси. Феодализм, писал историк, “гораздо более есть известная система хозяйства, чем система права”. Покровский обратил внимание на раннее появление крупного феодального землевладения на Руси. В отличие от большинства дореволюционных историков, он признавал, что крупное боярское землевладение существовало в Киевской Руси уже в Х-XI вв. Покровский значительно острее, чем его предшественники, поставил вопрос о насильственных путях феодализации.

Ремесленное хозяйство

Ремесленную ступень хозяйства Покровский заимствовал у тех историков и экономистов, с которыми он боролся, когда говорил о первобытном коллективном хозяйстве. Период ремесленного хозяйства. по признанию Покровского, довольно точно соответствует «городскому» хозяйству К. Бюхера- представителя новой немецкой исторической школы в политэкономии. Покровский считал ремесло особой формацией с присущими только ему социальными отношениями, правом, философией, наукой и эстетическими представлениями. В частности, из ремесла Покровский выводил всяческий индивидуализм, «начиная от правового (индивидуальная собственность) и кончая эстетическим индивидуализмом в искусстве (импрессионизм, декадентство и т.п.)».

В «Истории России с древнейших времён» Покровский ещё не выделял особого ремесленного периода, а в «Очерке русской культуры» ремесленное индивидуальное хозяйство приходит на смену первобытному коллективному и датируется XVI-XVII вв. На смену ремесленному хозяйству, по мнению историка, пришел торговый капитализм.

Торговый капитализм

О торговом капитализме как особой ступени экономического развития до М. Н. Покровского говорили «легальные марксисты» П. Струве, М. Туган-Барановский, А. Богданов и др. При этом все они по-своему трактовали марксистские положения о торговом капитале и его историческом значении.

Покровский описывал процесс постепенного охвата торговлей все большего количества районов, превращения купца в настоящего хозяина товара. В таких условиях. «ремесленник работает на скупщика, а не непосредственно на потребителя. Последний идет за товаром к купцу, а не прямо к ремесленнику». Ппояснив своему читателю, как торговой капитал опутывал мелкого производителя, Покровский сделал вывод о появлении особого общественного строя - торгового капитализма. Торговый капитал являлся необходимым условием возникновения промышленного капитала, но он «не составлял еще достаточного условия для возникновения капиталистического производства». Как и ростовщический, торговый капитал не всегда разлагал старый способ производства, не всегда ставил на его место капиталистический.

В «Русской истории с древнейших времён» Покровский говорил лишь о «набеге торгового капитализма на Россию», который начался и окончился уже в первой половине XVIII века. В этот кратковременный период господства торгового капитализма «тонкая буржуазная оболочка мало изменила дворянскую природу Московского государства, как немецкий кафтан природу московского человека».

В «Очерке истории русской культуры» торговый капитализм уже рассматривался им как важнейший двигатель русского исторического процесса. В «Очерке» он датируется XVII-XIX веками, но зачатки его (вместе с зачатками городского хозяйства) Покровский отыскивал в Киевской Руси. Объединение Руси вокруг Москвы - тоже было, по его мнению, делом «надвигающегося торгового капитализма».

Органами господства торгового капитала в политической сфере по его мнению были самодержавие и бюрократия. Торговый капитал действовал методами внеэкономического принуждения, поэтому он нуждался в крепостнической системе и самодержавии. Промышленный капитал действует методами экономического принуждения и нуждается в отмене крепостного права, в свободных договорных отношениях и конституционном строе.

В более поздних работах – «Русской истории в самом сжатом очерке» и в «Очерках революционного движения» теория торгового капитализма была доведена Покровским до логического конца. Самодержавие рассматривалось как политическая организация торгового капитализма, государство первых Романовых историк назвал «торговым капиталом в мономаховой шапке», а помещиков именовал агентами торгового капитала.

Только в начале 1930-х годов, перед смертью Покровский признал, что «мономахова шапка есть феодальное украшение, а не капиталистическое», и признал безграмотным само выражение «торговый капитализм». «Капитализм есть система производства, - писал он в 1931 г., - а торговый капитал ничего не производит... Ничего не производящий торговый капитал не может определять собою характера политической надстройки данного общества».

Критика концепции Покровского П.Н. Милюковым

Следует отметить, что концепция Покровского подвергалась критике не только со стороны марксистов-ленинистов-сталинистов, у которых эта критика носила исключительно политизированный характер и была тесно связана с внутрипартийной борьбой и идеологическими установками.

Научные построения Покровского подверглись вполне обоснованной критике со стороны старых противников. Особенно усердствовал П.Н. Милюков, который увидел в теории Покровского одновременно и плагиат, и противовес своей концепции «культурной истории».

По его мнению, «главный тaлиcмaн Покровского, с помощью которого он всех обгоняет, заключается в том, что к добытым до него знаниям он применяет новую терминологию. Правящий класс у него называется “феодалами”, а торговый и промышленный - “буржуазией” - и так на протяжении всей “Истории от древнейших времен”. Более самоуверенно, чем все мы в те годы, он развенчивает “героев” в пользу господствующего класса, а этот класс делает автоматом экономических условий и состояния “производства”».

Главный недостаток, который Милюков видел в научной деятельности Покровского, выражался в том, что политическую надстройку последний видел только лишь в качестве ширмы к экономическим взаимоотношениям. При этом возникали неразрешимые противоречия, связанные с анализом государственной политики в экономической сфере. В остальном, Покровский, по мнению Милюкова, не уловил общей тенденции в перемене идеологии, он «задевал самые деликатные темы и танцевал на чувствительных мозолях. Недовольство накоплялось: должен был последовать и взрыв».

Подводя итог анализу исторических взглядов М.Н. Покровского хочется отметить, что сегодня, в период отказа от идеологических составляющих в историко-научной деятельности, историческая концепция М.Н. Покровского представляется своеобразной, но не более лучшей или худшей в отношении остальных построений отечественной историографии ХХ века. Поставленная в прямую зависимость её автором от политической конъюнктуры 1920-1930-х годов, она испытала на себе как все приёмы неуёмного восхваления и возвышения, так и методы научного, политического, морального и физического устранения основных её сторонников и носителей. Она придала значительное своеобразие советской исторической науке, особенно в первые десятилетия её становления и существования. И вполне закономерен полный отказ современного научного сообщества от марксистско-покровских схем, поиск новых приёмов методологии исторического познания.

Елена Широкова

По материалам:

Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в историографию отечественной истории ХХ в.: Учебное пособие. - Омск: Омск.гос. ун-т, 2001.- 359 с.

Историк Ученый Советский 

Биографический указатель

Идея, дизайн и движок сайта: Вадим Третьяков
Исторический консультант и литературный редактор: Елена Широкова