13 января 1703 года () День российской печати
Продавец газет на Красной площади
Московский журнал. Приложение. Москва газетная. Из истории московских газет (1621-1917)
Алексей Петрович Назарьев
Москва газетная
Из истории московских газет (1621—1917)
Б.М. Кустодиев. Сундучник. Бумага, акварель, 1920 год
Вместо предисловия
Предлагаемая статья призвана ознакомить читателя с основными этапами этого интереснейшего процесса в течение указанного периода — начиная с 1621 года, когда в Москве появилась первая — еще рукописная — газета «Куранты», и заканчивая Октябрьской революцией.
«Москва газетная» — так назвал свое сочинение, тоже относящееся к рассматриваемой теме, ярчайший представитель русского газетного мира Владимир Алексеевич Гиляровский. Лучше назвать статью, посвященную газетам и газетчикам Первопрестольной, просто невозможно. От добра, как известно, добра не ищут. Поэтому и наш заголовок гласит: «Москва газетная».
В.Е. Маковский. У Доминика. Холст, масло. 1897 год
Газета — мощный инструмент передачи информации, что понимали еще в Древнем Риме. Во времена Гая Юлия Цезаря горожане узнавали о текущих событиях в империи благодаря публикации «Ежедневных дел римского народа». Тексты сообщений выбивались на металлических или каменных табличках, которые выставлялись в людных местах.
Китаю как родине множества открытий в самых разных областях принадлежит первенство и в выпуске первой печатной газеты. Издание «Столичный вестник» выходило в стране с VIII века. Основное содержание: правительственные указы и актуальные новости. Технология производства: иероглифы вырезали на деревянной доске и, покрыв тушью, делали оттиск на бумаге.
Газетта (итал. gazzetta) — венециан- ская монета номиналом в два сольдо
Само слово «газета» имеет европейское происхождение. Оно вошло в обиход от названия венецианской монеты номиналом в два сольдо — «газетта». В Венецию XVI столетия — крупный торговый город — сходились вести отовсюду, а наиболее важные из них записывались для обнародования. Листок с заморскими вестями обыватель мог купить за одну газетту.
В России регулярный выпуск рукописной газеты «Вести-Куранты» начался, как уже сказано выше, в 1621 году при царе Михаиле Федоровиче. Называлась она по аналогии с иностранными (слово courant означает “текущий”, “бегущий”) — например, Amsterdamsche Courant.
«Вести-Куранты» публиковали, в частности, «переводы с печатных и письменных иностранных ведомостей, присланных из Риги и Пскова, также с писем, поданных в Посольский приказ шведским агентом Крузбиорном касательно разных при иностранных дворах происшествий» (перечень цитируемых и иным образом использованных источников смотрите на титуле).
«Вести-куранты»
Указанные города в силу их тогдашнего геополитического положения являлись для Москвы крупнейшими поставщиками новостей из Западной Европы. Сообщения передавались корреспондентами, о чем говорят выпуски «Курантов» разных лет, где упоминаются, помимо «агента Круизборна», виленский почтмейстер Берент Фохт, голландец Миллер, известный купец и путешественник Исаак Масса. Сведения приходили из Польши, Швеции, Франции, Саксонии, Голландии и других стран.
Кроме того, источником информации для газеты служили зарубежные издания. Судя по описанию подьячего Г.К. Котошихина, сотрудники Посольского приказа зря свой хлеб не ели: «Для переводу и толмачества переводчиков Латинского, Свейского, Немецкого, Греческого, Польского, Татарского и иных языков с 50 человек, толмачей с 70 человек. А бывает тем переводчиком на Москве работа по вся дни, когда прилучатца из окрестных государств всякие дела; <...> а переводят сидячи в Приказе, а на дворы им самых великих дел переводити не дают, потому что опасаются всякие порухи от пожарного времяни и иные причины. <...> Да они ж толмачи днюют и начюют в Приказе». Кстати, писцов, толмачей и прочих людей, ответственных за выпуск газеты, называли «курантельщиками». Сама газета представляла из себя склеенные листы бумаги, текст на которых писался столбцом сверху вниз. О процессе подготовки номеров можно судить по этой челобитной: «Государю царю <...> Алексею Михайловичу холопи твои Ивашко Репнин, Сенька Углецкой челом бьем. В нынешнем в 1664 году августа 29 сказывал нам холопам твоим переводчик Лазарь Циммерманов, прислал де к нему, к Лазарю, изо Пскова переводчик Ефим Рентуров куранты о вестях, и мы холопи твои велели те куранты ему перевести, а по переводу те куранты печатаны в Прусской и в Амбургской землях, и те куранты и с них перевод, запечатав твоею, великого государя, новгородскою печатью, послали к тебе, великому государю, к Москве мы холопи твои с новгородским стрельцом с Яшкой Савельевым того же числа. А на Москве, государь, велели мы холопи твои ему, Яшке, явиться и отписку и куранты и перевод подать в Посольском приказе дьякам думным Лариону Лопухину со товарищи».
«Куранты» вещали о делах первостепенной важности, адресуясь в первую очередь к царю и боярской думе, которыми, однако, круг читателей не ограничивался, о чем свидетельствует следующее сообщение: «Из Лифляндской земли пишут, что он Хмельницкий призывает на помощь Московское государство». Монарший двор знал об этом и без газеты, значит, новость предназначалась для более широкой аудитории. Порой в «Куранты» попадали и «сенсации», явно рассчитанные на обывательский интерес: «В галанской земле рыбники видели чудо в море — голова у него человеческая, да ус долгой, а борода широкая. Чудо под судно унырнуло и опять вынырнуло. Рыбники побежали на корму и хотели его ухватить, и он опрокинулся. И они видели у него туловище, что у рака, а хвост у него широк».
С 1650-х годов Российское государство ведет активную внешнюю политику, участвуя в войнах с Польшей (1654-1667), Швецией (1656-1658). В этих условиях информационный вакуум был чреват ошибками государственного масштаба. Тем большее значение приобретали «Вести-Куранты» с переводными сведениями из Европы. Дипломатический посланник Леопольда I барон Августин Мейрберг вспоминал о придворных Алексея Михайловича: «При переговорах они оказываются самыми непостоянными. Особливо потому, что наибольшая важность доказательств зависит у них только от известий, напечатанных в "еженедельных Меркуриях" прусаков и голландцев, занесенных в Москву, да еще в превратном виде, иноземными купцами; они слушают их точно ответы с треножника Дельфийского оракула». Алексей Михайлович требовал от своих подчиненных доставки вестей «изо всех государств ежемесяц».
Прием императорского посла 24 апреля 1662 года.
Рисунок из книги А. Мейерберга «Путешествие в Московию». XVII век
Благодаря новостям из соседних стран, переводимых для «Курантов», в Москве, например, узнавали о возникавших за рубежом эпидемиях и вовремя могли объявить карантин. Врач Алексея Михайловича Сэмуэль Коллинз писал по сему поводу: «Когда его (боярина А.Л. Ордина-Шащокина. — А. Н.) просили о впуске английских товаров, он показал лондонский отчет о смертности, по которому (хотя очень немногие) умерли от чумы. "Несмотря на это, — сказал он, — как нам знать, не вывезены ли товары из зараженных домов? А довольно искры, чтобы зажечь целый мешок с угольями"».
Кстати, Ордин-Нащокин был обязан лично снабжать Посольский приказ заморскими газетами. Задание вербовать иностранных корреспондентов получили дипломаты П.С. Прозоровский и И.А. Желябужский. О результатах они доносили: «А таких людей, кому бы писать про вести и присылать куранты, в Аглинской и во Флоренской и в Виницейской землях не сыскано. Нихто за такое дело не имались за дальним путем. А ис Курлянские земли про всякие вести хотел писать канцлер курлянского князя». Регулярная поставка информации из-за границы наладилась в 1665 году, когда приказ Тайных дел заключил с голландцем Яном ван Сведеном договор, согласно которому тот обязывался раз в две недели доставлять в Москву почтой информацию о европейских делах.
«Куранты» в общей сложности просуществовали около 80 лет.
Начавшаяся в конце XVI века эпоха преобразований выдвинула новые требования к прессе. В 1702 году Петр I издал указ, чтобы газету не писали от руки, а печатали «для извещения <...> о заграничных и внутренних происшествиях». Новая газета получила название «Ведомости».
«Ведомости»
Велено ее было «продавать в мир», то есть издание рассчитывалось уже на массового потребителя. Номера, выпускаемые в виде книжечки (от 4 до 16 и более страниц) пестрели сообщениями о количестве отлитых «пушек медных, гаубиц и мартиров», о постройке судов, об открытых рудных месторождениях, о том, как «царское величество войска свои в различных кораблях на Белое море запровадил» и тому подобными. Новости в соответствии с указаниями Петра I отбирались и правились редактором, который опускал места, свидетельствовавшие о получении информации из вторых рук.
Например, в исходном тексте читаем: «Из Дрездена пишут, что гонец пришел из Польши возвещая, что саксонские войска поспешают с московскими соединятися». После слова «пишут» до второго «что» текст перечеркнут красными чернилами. Присланное сообщение могло и вовсе не попасть в газету по политическим мотивам. В архиве Синодальной типографии хранится подготовленный для «Ведомостей» рукописный перевод: «Из Варшавы июня в 28 день. В начале сего сеймика (собрания. — А. Н.) депутаты сего воеводства от короля свейского (шведского. — А. Н.) новобранного возвратилися с ведомостью, что добро приняты и обещано здешнему уезду контрибуцией пощадить». Все это зачеркнуто, поскольку материал шел вразрез с официальным курсом — представлять публике шведов как разорителей поляков непосильными контрибуциями. Или: «Из Торуня пишут. Московский посол ищет здесь союзу против шведов, но здесь не чают, чтоб тот получить». Весть о неудаче русского дипломата также не увидела света. 24-й номер «Ведомостей», готовый в рукописи, не был допущен к публикации целиком — видимо, из-за упоминания русских войск как опустошителей союзной Польши: «Наши здесь стоящие <...> войска многую контрибуцию с противных маетностей (поместий. — А. Н.) собрали. И в недавнем времени Станислава Лещинского город Лешне до основания разорили и сожгли, в котором не мало было купцов всяких и рукодельников, також и другой город Родич сожгли».
Военной тематикой газета не ограничивалась, публикуя материалы о промышленном развитии страны, успехах международной торговли, основании школ, географических открытиях, приросте численности московского населения, строительстве водных каналов, а также библиографические обзоры, описания официальных торжеств, проповеди сподвижника Петра I Феофана Прокоповича. «Ведомости» расширяли кругозор читателей — вплоть до императора, «который сам соизволит [газету] прочитывать и погодно собирать, яко всекуриозный (любознательный. — А. Н.) в литературе монарх». С чувством гордости за своего, к сожалению, не названного по имени соотечественника писала газета в одном из номеров: «Некоторый художник российской нации, который никогда в других краях не бывал, математическому факультету Санктпетербурхской Академии дело своего художества, состоящее из Зимняго и небесного глобусов, презентовал, которых профессор математик господин Делил весьма опробовал».
Дипломаты петровского времени Б.И. Куракин, П.П. Шафиров
Важную роль «Ведомости» сыграли в формировании русского литературного языка. Редактор избегал таких слов, как «возвещают», «элекции», соответственно заменяя их на «пишут» и «собрания». Рубрик как таковых не существовало, но в выпусках прослеживалось разделение по трем темам: внутренняя жизнь России, Северная война, вопросы внешней политики. Тексты не всегда были короткими — печатались и большие материалы (до 300 строк) о наиболее важных событиях — Полтавской битве, Прутском походе, изгнании Карла XVII из Турции. Осваивались жанры фельетона, памфлета, военного обзора. Авторство заметок не указывалось. Однако мы знаем, что материалы готовили такие именитые дипломаты петровского времени, как А.А. Матвеев, П.А. Толстой, Б.И. Куракин, П.П. Шафиров. Редактором (или, по-старинному, справщиком) являлся видный переводчик, сотрудник Московского печатного двора Ф.П. Поликарпов-Орлов. Газета находилась в ведении Монастырского приказа, во главе которого стоял боярин А.И. Мусин-Пушкин.
Боярин А.И. Мусин-Пушкин
Сотрудники работали со всей тщательностью, что доказывает одна из помет, сделанная в рукописи: «Извольте приказать печатать № 64 и 65 вместе, а не порознь; и не вычеркивайте из них ничего, как это сделано в ведомости №10. Сначала выпущено слово, <...> без которого склад стал быть бестолковой, и, знать, потому, что ["выпустивший" это слово] неуч и складу не разумеет».
Достоверно неизвестно, как «Ведомости» распространялись. Некоторые номера отпечатывались с одной стороны — возможно, они расклеивались на столбах. Тираж варьировался от 300 до 4 тысяч экземпляров. Газета выходила нерегулярно. В 1715 году издание отказалось от церковнославянского шрифта, начав использовать гражданский.
С 1711 года «Ведомости» печатались в Санкт-Петербурге, а в Москве выпускались лишь отдельные номера. В 1722 году газета вновь возвращается в Москву, но через шесть лет становится органом Академии наук, поменяв название на «Санкт-Петербургские ведомости».
Газетное дело в Москве продолжила императрица Елизавета Петровна, учредив в 1756 году при недавно основанном Императорском Московском университете газету «Московские ведомости». Издание, помимо «высочайших приказов, придворных известий, донесений с театра войны», публиковало корреспонденции информационно-просветительского характера. Например, в первом номере была помещена речь папы римского, который упрекал проповедников за склонность «удивлять народ красными и витиеватыми словами, кои не что иное, как пустое красноречие». В том же номере: «Весьма похваляют недавно оказанную строгость ферарского губернатора, который посадил в тюрьму, а потом послал на галеры обманщиков народных и ложных пророков, которые под видом благочестия, а в самом деле желая корысти, простых людей обманывали и выманивали у них деньги хитрым образом через притворную святыню». Читателям сообщали о «причинах землетрясения» в Париже, пользе «иноколяции» (прививок от оспы), итогах академических заседаний, заметных событиях в мире музыки, театра, живописи. Так, в № 49 читаем, что Ее Императорское Величество повелела «для умножения драмматических сочинений <...> установить Российский театр, коего дирекция поручена брегадиру Сумарокову (поэту и драматургу А.П. Сумарокову. — А. Н.)». В 1764 году появилась статья о планете Венера, начинающаяся со слов: «Божия величества, всемогущества и премудрости ничто так ясно не представляет, как астрономия». На визит Екатерины II к М.В. Ломоносову «Московские ведомости» отреагировали в возвышенном тоне: «Она озарила закат славных дней его своим посещением; три часа она пробыла у него, рассматривая его мозаики, им изобретенные инструменты, наблюдая опыты в Физике и Химии, какие он делал. Поэт с восторгом преподнес стихи Августейшей гостье».
Что касается освещения государственной деятельности правящей династии, то во времена Елизаветы Петровны «Московские ведомости» об этом писали мало, видимо, из-за того, что императрица часто болела. В недолгое царствование Петра III в газете публиковались преимущественно указы об отстранении от службы проштрафившихся чиновников и офицеров, официальные документы.
Такое событие, как восшествие на престол Екатерины II, печать, конечно, обойти вниманием не могла. Императрица оказалась у власти вследствие переворота, законный наследник скончался при невыясненных обстоятельствах в Ропше, поэтому от университетской газеты потребовалось оказать Екатерине информационную поддержку. В № 54 «Московские ведомости» писали о том, что «благочестивейшая Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна <...> по желанию всех сынов российских восприяла императорский Престол». В №59 газета обнародовала высочайший манифест, где самодержица утверждала, что взошла на трон волею Божией, критиковала своего предшественника и определяла стоящую перед ней задачу — «вывести Отечество из уныния и оскорбления». В следующих выпусках смерть Петра III объяснялась «прежестокими коликами» от «припадка гемароидического». Опубликованный протокол заседания Сената сообщал: погребение будет совершено в отсутствие Ее Величества «ради сохранения <...> дражайшего здравия» Екатерины, которая пребывает в «непрерывном соболезновании и слезах».
Первыми редакторами «Московских ведомостей» являлись профессора университета А.А. Барсов, П.Д. Вениаминов, Х.А. Чеботарев. Издание черпало информацию международного характера из немецкой, французской, итальянской печати (до 80% всего объема) — большей частью из газет Konigsbergische S.K.F. Zeitongen и Gazette de Konigsberg, которые в 1758—1760 годах выходили под российским гербом в знак побед наших войск над прусской армией в ходе Семилетней войны. Для переводов редакторы привлекали лучших студентов Московского университета. Среди них, к примеру, оказался будущий видный дипломат и действительный тайный советник Аркадий Иванович Морков. По поводу него педагог и куратор университета В.Е. Адодуров сетовал в письме профессору Ф.И. Миллеру: «Во французском языке имел весьма довольное знание и уже переводил изрядно не только на русском, но и на французском языке, [однако] определен, по его желанию, в Иностранную Коллегию». Действительно, талантливые студенты ради карьеры нередко оставляли редакцию.
Российская провинция удостаивалась упоминания на страницах «Московских ведомостей» преимущественно в связи с природными катаклизмами (сообщения о граде величиной «в куриные яйца», обрушившемся на Оренбург, «некотором движении земли» близ Барнаульского плавильного завода, «прежестокой и весьма чрезвычайной буре» на Баренцевом море).
Особое место отводилось объявлениям—о продаже домов, усадеб, землевладений, найме прислуги, аукционах и прочем. Их печатали под рубриками «Известия», «Разные известия», «Смесь», имеющими подзаголовки «Аренда», «Подряды», «Наем». В разделе «Вексельный курс» можно было узнать последние биржевые новости. (Подробнее о рекламе в московских газетах будет сказано в конце статьи.)
За выпуском газеты, «чистотой» ее стиля и содержания следил сам Иван Иванович Шувалов — основатель и первый куратор Императорского Московского университета. Вооружившись пером, он подчеркивал, по его мнению, «неупотребительные и странные» слова: «всенародство», «обнародование», «предмет», «поселение». Также из столицы он высылал с нарочными для «Московских ведомостей» известия о внутренней жизни страны и научные журналы.
Продавалась газета, которая «два раза в неделю выходить будет», в лавке на Моховой улице «за четыре рубли в год». Если материал не умещался на восьми страницах номера, дополнительно выпускали «Прибавление». В первый год жизни издания тираж составлял 72 экземпляра, позже увеличился до 100. Забегая вперед, скажем, что редакция прекращала работу лишь дважды — в 1771 году из-за разразившейся в Москве эпидемии чумы и в 1812-м после захвата города французами.
Объявление в «Московских ведомостях»
В 1779 году «Московские ведомости» и университетскую типографию взял в аренду видный журналист и общественный деятель Н.И. Новиков (1744—1818), который вывел газету на качественно иной уровень.
Д. Г. Левицкий. Портрет Н.И. Новикова.
Холст, масло. 1797год
По выражению литератора и историка СП. Шевырева, «этот откуп Университетской типографии принадлежит к числу достопамятных событий в истории Русской литературы и просвещения». Контракт был заключен на 10 лет, арендная плата составляла 4500 рублей в год. Новиков обновил состав сотрудников, увеличил в газете объем познавательных материалов, начал печатать художественную литературу, публиковать самые свежие новости из мира искусства. Расширив отдел «Провинциальная жизнь», Николай Иванович сделал издание занимательным не только для москвичей, но и для жителей российской «глубинки». Свидетельством успеха служит записка в протоколе конференции Академии наук (1787): «Гг. академики и адъюнкты выражают желание, чтобы Конференция абонировалась также на «Московские ведомости», так как эта газета содержит наиболее интересные внутренние известия». Типография и книжная лавка переехали с Моховой в «дом г. Новикова, состоящий за Никольскими воротами».
Эффективным средством привлечения читательской аудитории являлись приложения к «Московским ведомостям» в виде журналов с обстоятельными, по максимуму отражавшими содержание названиями. Первое приложение вышло под заголовком: «Экономический магазин, или собрание всяческих экономических известий, опытов, открытий, примечаний, наставлений, записок и советов, относящихся до земледелия, скотоводства, до садов и огородов, до лугов, лесов, прудов, разных продуктов, до деревенских строений, домашних лекарств, врачебных трав и до других всяких нужных и небесполезных городским и деревенским жителям вещей». Далее последовали другие: «Городская и деревенская библиотека...», «Детское чтение для сердца и разума», «Магазин натуральной истории...».
Если объем материала выходил за рамки восьми страниц, дополнительно печатали «Прибавление»
Видимо, до Н.И. Новикова «Московские ведомости» не имели большой популярности. Оценивая его заслуги, Н.М. Карамзин вспоминал: «Прежде расходилось московских газет не более 600 экземпляров; г. Новиков сделал их гораздо богатее содержанием. <...> Число субскрибентов (подписчиков. — А. Н.) ежегодно умножалось и лет через десять дошло до 4000».
Между тем Н.И. Новиков за свою принадлежность к масонам и независимую издательскую позицию (подробности дела мы ввиду ограниченности объема нашей статьи вынуждены опустить) подвергся репрессиям, завершившимся арестом и заключением в Шлиссельбургскую крепость (1792). В дальнейшем у газеты сменилось несколько владельцев, по своим амбициям и талантам явно уступавших Н.И. Новикову.
Здесь мы ради соблюдения хронологической последовательности повествования прервем рассказ о «Московских ведомостях», чтобы вернуться к нему в свое время.
* * *
Хотя в целом развитие газетной прессы в России XVIII века заметно продвинулось вперед, ведущую роль на издательском рынке продолжала играть пресса журнальная. В то время как в Первопрестольной выпускалась лишь одна газета — «Московские ведомости», там же с печатных станков сходили журналы «Полезное увеселение»,
«Свободные часы», «Невинное упражнение», «Доброе намерение», «Собрание лучших сочинений». Их редакторы сотрудничали с виднейшими литераторами, публикуя переводы античных классиков, современные отечественные и зарубежные сочинения, что привлекало образованное дворянство, разночинцев. Журнал одновременно исполнял функции общественно-политического издания, литературно-художественного сборника, научной энциклопедии. Между тем тогдашний уровень полиграфического производства не позволял быстро отпечатать большой тираж газеты, а существовавшие способы транспортировки — обеспечить оперативное распространение номера, отчего сообщаемые новости (хлеб газетчика) попросту устаревали, не успевая вовремя дойти до читателя. Отрицательно на интересе последнего сказывалась избирательность, с какой в газетах принимались к публикации материалы. Писатель, ученый, мемуарист А.Т. Болотов вспоминал, что известия «сообщаемы были не все, а только те, которые не слишком были важны; самые же интереснейшие <...> были совсем не сообщаемы, а пропускаемы». Подобный подход публику уже не мог устроить, ведь тогда «стало пробиваться то, с чем еще незнакомо было русское просвещенное общество: <...> — общественное мнение» (В.О. Ключевский).
В первой половине XIX века ситуация оставалась прежней — газета продолжала уступать первенство журналу. Достаточно сравнить цифры: в 1810-х годах в стране появилось 60 новых
журналов и только девять новых газет. К тому же культурная жизнь Москвы не отличалась насыщенностью по сравнению с Петербургом, где в 1809 году начала выходить третья российская газета — «Северная почта». Свои газетные издания возникали в провинции: «Казанские известия» (1811), «Восточные известия» (Астрахань, 1813), «Одесский вестник» (1827), «Тифлисские ведомости» (1828) и другие.
В Москве в 1817 году основали было газету «Утренняя почта Европы», но, выдав за два месяца 32 номера, она закрылась. В ней публиковались «иностранные известия, освещающие политическую жизнь за рубежом, перепечатывались письма титулованных особ. В разделе "Литература" иногда помещались стихотворения верноподданнического содержания, в разделе "Смесь" — анекдоты из жизни актеров, писателей».
Кратковременным явлением оказался и «Листок», который печатался со 2 января по 24 июня 1831 года (всего 49 номеров). Там имелись разделы «Зрелища», «Театр», публиковались заметки о Москве.
Недолгий век достался «Московскому городскому листку», просуществовавшему лишь год (1847). Издание примечательно тем, что с ним сотрудничали историк СМ. Соловьев, поэты Е.П. Гребенка, А.А. Фет, А.А. Григорьев, упомянутый раннее СП. Шевырев, А.Н. Островский, А.И. Герцен.
Во время эпидемии холеры (1830—1831) выходила газета под названием «Ведомость о состоянии города Москвы» (106 номеров). Редактировал ее историк, журналист, публицист М.П. Погодин. В ней содержались необходимые в условиях грянувшего бедствия сведения — медицинские рекомендации, санитарно-гигиенические и дисциплинарные предписания властей, списки временных больниц, статистика заболеваемости и смертности. По окончании эпидемии газета, естественно, закрылась.
Особняком в указанном ряду стоят казенные «Ведомости московской городской полиции», начавшие издаваться в 1848 году и впоследствии дважды сменившие название (в 1905-м — «Ведомости московского градоначальства и столичной полиции», в 1917-м — «Вестник московской городской милиции»). Здесь публиковались официальные документы органов городского самоуправления, отчеты о происшествиях, справочная информация, обозрения культурной жизни Москвы; в начале XX века сюда добавились зарубежные телеграммы и материалы заседаний Московской городской думы.
Литературная газета «Молва», издаваемая К. С. Аксаковым
В 1857 году литератор и идеолог славянофильства К. С. Аксаков организовал выпуск газеты «Молва», практически сразу вызвавшей нарекания цензоров. Так, уже в № 9 чиновники Цензурного комитета углядели пропаганду «идей коммунизма и равенства». Товарищ министра народного просвещения П.А. Вяземский предупреждал Константина Сергеевича: «Заколотите несколько нескромных пушек на вашей батарее». Однако тот, не послушавшись совета, в № 36 напечатал заметку «Опыт синонимов. Публика — народ», которая привлекла внимание Александра II. Император объявил редакции, «что если и впредь будут замечены подобные статьи, то газета сия будет запрещена, а редакторы и цензор подвергнутся строгому взысканию». В итоге, испытывая постоянное давление, К. С. Аксаков через год прекратил издание. Ранее поэт Н.Ф. Щербина «наградил» газету эпиграммой: «К "Молве" названье не пристало: / Ее читателей так мало, / Что хоть зови ее отныне — / Глас вопиющего в пустыне». Очевидно, стихотворец не оценил по достоинству предмет насмешки, вызвавший такое опасение у властей.
Еженедельная газета «Парус»
Еще более печальная участь постигла газету И.С. Аксакова «Парус». Ее закрыли после выхода двух номеров согласно Высочайше утвержденному докладу министра народного просвещения Е.П. Ковалевского. Цензор, пропустивший эти номера в печать, получил выговор. Поводом к столь срочному закрытию послужили статьи, авторы которых ратовали за свободу слова и излагали свои славянофильские воззрения, а также материал М.П. Погодина «Прошедший год в русской истории», где Михаил Петрович «скорбел о преобладании Англии и Франции на православном Востоке и указывал на необходимость возрождения Черноморского флота» — последнее было признано «непозволительным вмешательством частного лица в виды и соображения правительства».
Супруги.
Фотограф И. И. Свищов-Паола. 1900-е годы
Вообще цензура в России — особая тема, теснейшим образом связанная с нашей. Скажем и по этому поводу несколько слов.
Во времена Петра I цензором выступал сам монарх. Екатерина II ввела в чиновничий корпус соответствующую должность. При Александре I за печатью следило Министерство народного просвещения, позже — Министерство внутренних дел. Александр II упразднил так называемый Бутурлинский комитет, надзиравший за «духом и направлением» литературы и периодической печати. В 1857 году был издан рескрипт, дозволяющий публично обсуждать крестьянский вопрос. Однако на фоне последовавшего в 1860-х годах оживления социально-политической жизни и распространения «вольнодумства» цензура вновь ужесточилась. При этом ущербность позиции властей по отношению к прессе сознавали и сами чиновники. Так, в 1855 году в бытность свою курляндским губернатором П.А. Валуев сокрушался: «Сверху — блеск, внизу — гниль. В творениях нашего официального многословия нет места истине: она затаена между строками. Но кто из официальных читателей всегда может обращать внимание на междустрочия?» Хотя позже, возглавив Министерство внутренних дел, тот же Валуев стал сторонником решительного ограничения свободы печати.
Так продолжалось до 1865 года, когда Сенат обнародовал «Временные правила о цензуре». Этим документом в целях предоставления прессе «возможных облегчений и удобств» освобождались от предварительной цензуры издательства Москвы и Санкт-Петербурга. Предусматривались, однако, и охранительные меры. Министерство внутренних дел получало право утверждать в должности редакторов, выносить редакциям предупреждения и после третьего «сигнала» закрывать газету или журнал на срок до шести месяцев. «Временные правила...», по сравнению с прошлыми регламентами весьма либеральные, тем не менее значительно осложнили издателям жизнь. Если раньше подготовленные к печати материалы предварительно согласовывались с цензорами и дальше можно было не ожидать никаких эксцессов, то теперь приходилось действовать на свой страх и риск и постоянно опасаться внезапных санкций — вплоть до изъятия тиража или закрытия издания, причем обжалованию в каких либо инстанциях или в суде действия надзорных органов не подлежали.
С другой стороны, «Временные правила...» способствовали проникновению в газетное дело частнопредпринимательской инициативы. Например, ими разрешалась уличная продажа газет, благодаря чему читатель мог теперь получить номер не только по подписке. (Сюда же, кстати, относится и снятие в 1862 году ограничений на публикацию частных объявлений, существенно укрепившее материальную базу издателей.)
* * *
В 1850—1860-х годах в Москве возникает целый ряд газет: «Оберточный листок» (год выходила под названием «Московский курьер»), «Современность и экономический листок», «Москва», «Русская газета» и другие. И хотя ни одна из них по разным причинам не просуществовала долго, газетный бум явно назревал. «Число читателей увеличилось <...> до такой степени, что не только в библиотеках, но буквально на каждом шагу вы встречаетесь с какой-нибудь газетой. Всякий лавочник и приказчик, пользуясь минутой досуга, хватается за газету. В мясных лавках и даже на улицах постоянно встречаются их листы, где-нибудь на скамейке присядет с газетным листом какой-нибудь грамотей, и вокруг собирается группа слушателей. Иной с трудом разбирает текст по складам, а все-таки читает, и притом вслух. Политические известия от этого популяризуются чрезвычайно быстро и понятия читателей успешно обобщаются». Темп жизни ускорялся, удовлетворять потребность публики в оперативной информации ежемесячные или еженедельные журналы уже не могли — им предстояло «постепенно перейти на почетную, но менее влиятельную роль сборников и обозрений, наподобие иностранных Revues».
Наборщик и словолитчик. Иллюстрации из книги: Бахтиаров А.А. Слуги печати. СПб., 1893
Развитию газетного дела способствовало улучшение путей сообщения, совершенствование типографской техники, повышение качества бумаги, появление большого количества квалифицированных специалистов-печатников. Писатель, журналист А.А. Бахтиаров ярко изобразил обстановку в типографии последней трети XIX века: «Приходится работать не только днем, но и по ночам; <...> в то время, когда обыватели спят, печатники, точно гномы, с лихорадочной поспешностью работают целую ночь напролет, чтобы к утру выпустить "газетный лист". Войдите в любую типографию: здесь вы наглядно увидите, как человеческая мысль предается тиснению на бумаге в тысячах экземпляров, чтобы получить широкое распространение среди читающей публики. Уже одно перечисление слуг печатного дела довольно характерно. В наборном отделении работают: ученик, наборщики, метранпаж, фактор (распорядитель. — А. Н.); в машинном отделении — печатный мастер, подмастерье, накладчики, приемщики, печатники, батырщики (накатчики краски на набор. — А. Н.), тискальщики, прессовщики или подъемщики, мочилыцики <...> и т. д. Из всех этих тружеников класс наборщиков — наиболее многочисленная и типичная группа. <...> Наборщик никогда не знает отдыха, даже в заутреню Св. Христова воскресения он корпит в типографии, чтобы выпустить праздничный нумер газеты. Ночной газетный набор оплачивается дороже». Н.А. Некрасов, знакомый с типографским делом не понаслышке, посвятил наборщику такие строки: «Мы вам дадим сюжеты: / Войдите-ка в полночь / В наборную газеты — / Кромешный ад точь-в-точь! / Наборщик безответный / Красив, как трубочист... / Кто выдумал газетный / Бесчеловечный лист?»
* * *
В.А. Гиляровский. 1900-е годы
В 1866 году издатель К.В. Трубников основал Русское телеграфное агентство, что значительно ускорило передачу новостей. Правда, центральная контора располагалась в Санкт-Петербурге, но отделения имелись и в других городах, в том числе в Москве. Газеты не пренебрегали перепечаткой материалов из других изданий, но все большее значение обретал репортер, добывающий материал «с полей». Читатели начали узнавать авторов публикаций по стилю, ранжировать их в зависимости от таланта и популярности — от «газетной букашки» до «короля репортеров», какового высокого звания удостоился В.А. Гиляровский.
Владимир Алексеевич впервые громко заявил о себе в 1882 году, освещая крушение поезда под Орлом на Московско-Курской железной дороге, известное как Кукуевская катастрофа. Власти препятствовали проникновению в газеты известий об этой трагедии, в которой погибло 42 и было ранено 35 человек, поэтому Гиляровский проник на место события неофициально, проявив при этом недюжинную изворотливость.
Кукуевская катастрофа. «Всемирная иллюстрация». 1882 год. №30
В.Г. Короленко развивал жанр журналистского расследования. Показательный пример из практики Владимира Галактионовича — Мултанское дело (1892) по обвинению крестьян-удмуртов в ритуальном убийстве, получившее широкую огласку благодаря публикации писателя в московской газете «Русские ведомости» (о ней речь пойдет дальше). Известность журналистке Н.В. Каировой принесли ее репортажи с театра Русско-турецкой войны (1877—1878). Чтобы добыть интересный материал, Настасье Васильевне приходилось порой выдавать себя за мужчину и носить мужское платье. Кстати, ей принадлежат ироничные и горькие слова: «Что такое "специальный корреспондент" русской газеты <...> — это несчастнейшее существо в мире, нравственная тряпка, обязанная "ловить момент" и сообразоваться со всем на свете, кроме своего личного убеждения, а подчас и истины. Я не виню за это русские газеты. Может быть, они и сами подчиняются не своей воле, а вынуждены грустным положением своим требовать от корреспондентов не того, что есть, а того, что в данную минуту желают, чтобы было. Но нам, корреспондентам, от этого не легче. Мы-то все-таки поставлены под двойной гнет двойной цензуры и вынуждены говорить, когда хотелось бы молчать, и молчать, когда совесть велит говорить».
Содержание газет делалось пестрее, вместе с тем и журналистские специализации становились разнообразнее:
«Вслед за телеграммами на первой странице строчит свои ежедневные обозрения передовик. "Точно дьяк в приказах поседелый", он направляет общественное мнение по поводу текущих событий в ту или другую сторону. Ему отведено почетное место на виду. В нижнем этаже газеты помещаются фельетонисты. В больших газетах каждый день недели занят своим особым фельетоном: из года в год читатель встречается с одними и теми же тайнами. <...> Далее идут хроникеры, заведующие внутренней печатью, хроникеры, заведующие иностранной печатью. Просматривая русские и иностранные газеты, они делают оттуда ножницами вырезки и при помощи клейстера наклеивают их на бумагу — для перепечатывания в своих газетах. Изредка между перепечаткой они вставляют и свой "взгляд и нечто". Репортеры, театральные рецензенты, специальные корреспонденты и стенографы (в залах суда) погружаются, так сказать, в самую сутолоку жизни и выносят оттуда интересные сведения, факты и наблюдения, имеющие подчас важное общественное значение. В доброе старое время, когда газетное дело на Руси только что нарождалось, всякими городскими новостями и сплетнями заведовали Бобчинские и Добчинские. В настоящее время, когда русская пресса довольно окрепла и развилась, <...> Бобчинским и Добчинским поневоле пришлось стушеваться: их место заняли репортеры. <...> Каждый репортер ведает своею специальностью: репортер "по городу" не будет давать отчеты об ученых заседаниях, потому что это не входит в пределы его компетентности. Городской репортер описывает собственно происшествия городской жизни: пожары, наводнения, уличные драки, убийства; заглянет репортер и в камеру мирового судьи, и на какой-нибудь аристократический или артистический аукцион, устраиваемый каким-нибудь промотавшимся сибаритом. Если же случится какое-нибудь убийство, то это отрицательное явление общественной жизни для репортера — сущая находка; зверское или загадочное убийство возводится в истинное событие. Репортер, точно полицейский сыщик, обследует факт убийства с величайшей точностью до мельчайших подробностей: языком Виктора Гюго, с пафосом, он обстоятельно опишет место, время и образы действия».
Под упомянутым выше фельетоном не всегда подразумевалась краткая сатирическая заметка на злобу дня. У этого термина есть и другое значение: литературный материал в нижней части (подвале) газетной страницы. В газетах часто публиковались целые романы — из номера в номер. Так, С.Ф. Рыскин печатал свои «разоблачительные» опусы «Купленный митрополит» и «Греховодники» в «Русском листке», А.И. Соколова, писавшая остросюжетные вещи («На дне пропасти», «Последний визит»), — в «Московском листке», в этой же газете Н.И. Пастухов публиковал снискавший широкую популярность роман «Разбойник Чуркин», благодаря чему каждый очередной тираж издания раскупался молниеносно; подобные особо «кассовые» произведения позже выпускались отдельными книжками.
По идейно-политической направленности газеты Первопрестольной принадлежали к трем основным лагерям — консервативно-монархическому («Московские ведомости», «Восток»), либерально-буржуазному («Русские ведомости», «Московское обозрение») и демократическому («Курьер»). Славянофильские издания («День», «Москвич») не получили значительного распространения из-за того, что были ориентированы на узкий круг просвещенного дворянства. Особую нишу занимали газеты так называемой «малой прессы» — всевозможные «листки» и «копейки», сообщающие городские новости, скандальные истории, толкующие политические события с чисто обывательской точки зрения.
Рассмотрим теперь деятельность наиболее значительных московских газетных изданий второй половины XIX века более подробно.
* * *
Основатель газеты «Русские ведомости» — писатель Н.Ф. Павлов
«Русские ведомости» основал в 1863 году писатель Н.Ф. Павлов (1803—1864), ранее издававший и редактировавший газету «Наше время». После его смерти «Русские ведомости» возглавил публицист Н.С. Скворцов (1839—1882). Либеральная позиция газеты трижды становилась причиной запрета ее розничной продажи в начале 1870-х годов. Первые пять лет «Русские ведомости» выходили три раза в неделю, далее — ежедневно. Редакция располагалась в Никольском переулке на Арбате.
Н.С. Скворцов привлекал к сотрудничеству близких ему по духу писателей, юристов, общественных деятелей — А.И. Левитова, А.И. Урусова, М.А. Саблина, И.К. Бабста и других. Либеральная интеллигенция называла «Русские ведомости» «нашей профессорской газетой», а черносотенцы клеймили ее сотрудников «крамольниками». В 1873 году редакция сформировала собственную политическую программу, выдвинув в качестве основного пункта требование об ограничении власти императора конституцией. Вскоре последовало официальное обвинение газеты в том, что она «заключает в себе крайне, в циничной форме, враждебное сопоставление различных классов населения и, в частности, оскорбительное отношение к дворянскому сословию».
Н.С. Скворцов — редактор-издатель «Русских ведомостей» с 1864 года
В этот нелегкий для «Русских ведомостей» период к ней примкнули такие видные литераторы, как П.Д. Боборыкин, Н.Н. Златовратский, Г.И. Успенский, правовед С.А. Муромцев, социолог С.Н. Южаков, журналист В.А. Гольцев, ученые Д.Н. Анучин и М.М. Ковалевский. Как вспоминал также сотрудничавший с Н.С. Скворцовым В.А. Гиляровский, «"Русские ведомости" с самого рождения своего были идейной газетой, а не случайным коммерческим или рекламным предприятием». В этом видится прежде всего заслуга ее руководителя, с кончиной которого газета оказалась на грани закрытия. Дело перешло в руки публициста В.М. Соболевского (1846—1913), предложившего коллегам образовать коммерческое товарищество. На предложение откликнулись 10 человек, однако денег все равно не хватало. Требовался крупный капитал, который и явился в лице предпринимателя и мецената В.К. фон Мекка. Свою лепту внесла и известная московская благотворительница В.А. Морозова.
Спасенные от банкротства «Русские ведомости» на протяжении 1880-х годов занимали одну из лидирующих позиций в московском газетном мире. Несмотря на то, что у руля стоял В.М^Соболевский, в редакции «не было хозяина»," «общий тон диктовался мыслью и волей группы». Как и его предшественник, Василий Михайлович стремился привлечь к сотрудничеству лучшие литературные силы того времени — Н.К. Михайловского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.Г. Короленко, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, Д.Н. Мамина-Сибиряка и других.
Реклама газеты «Русские ведомости». 1896 год
И.Е. Репин. Портрет писателя В.Г. Короленко. 1912 год
Под псевдонимами публиковались революционеры П.Л. Лавров (Z-z), K.B. Аркадакский (Д-ч, К.), И.И. Добровольский (Н. С). От властей редакции, конечно, доставалось: В.М. Соболевского вызывали в суд, один день главному редактору даже пришлось провести в тюрьме. О принципиальности Василия Михайловича можно судить по воспоминаниям В.Г. Короленко:
«Подходила 25-я годовщина освобождения крестьян, и в литературных кругах этот юбилей возбуждал много оживленных толков. Юбилей оказался "опальным". <...> Крестьянская реформа довольно откровенно признавалась известных кругах роковой ошибкой. Смерть Александра II изображалась трагическим, но естественным результатом этой ошибки, и самая память "Освободителя" становилась как бы неблагонадежной. <...> Статьи Джаншиева и других сотрудников "Русских ведомостей" о великой реформе звучали как вызов торжествующей реакции. Ждали, что даже умеренные статьи, которые неизбежно должны были появиться 19-го февраля (день подписания Александром II в 1861 году манифеста об отмене крепостного права. — А. Н.), навлекут репрессии, и гадали, какая степень одобрения освободительных реформ может считаться терпимой. <...>
В гостинице, где я остановился, каждое утро являлся газетчик с кипой газет, которые разносились по нумерам. Я ложился и вставал поздно, и нумер "Русских ведомостей" мне обыкновенно подсовывали под запертую дверь. Утром 19-го февраля я с любопытством кинулся к двери, но газеты на обычном месте не оказалось. Я позвонил, и когда явился коридорный, спросил у него, почему мне сегодня не подали газету.
— Сегодня "Русские ведомости" не вышли-с, — сказал он и, понизив голос, прибавил: — Запрещены-с... Не угодно ли вот-с. И другим господам подаем эту-с...
Он подал нумер какой-то московской газеты, кажется, это были «Новости дня». Я взглянул в нее — о 19-м февраля не было ни одного слова.
Я оделся и поспешил в Чернышевский переулок (местонахождение редакции при В.М. Соболевском. — А. Н.). <...> Мне удалось узнать в общих чертах, что именно случилось. Нумер был приготовлен, и в нем, конечно, была статья о великом юбилее. <...> Все было сдано в набор, прокорректировано и частью сверстано, когда в типографию явился чиновник генерал-губернатора или инспектор типографии и от имени князя Долгорукова потребовал, чтобы московские газеты ничего не писали о 19-м февраля, о годовщине крестьянской реформы. Соболевский тотчас же поехал к генерал-губернатору. Было уже очень поздно, и князя Долгорукова пришлось будить. <...> Объяснение было довольно бурное. Долгоруков, хмурый и недовольный, подтвердил, что распоряжение исходит от него и должно быть исполнено. <...> Редактор заявил, что не может выпустить газету без статей о реформе, Долгоруков ответил, что со статьями о реформе нумер не будет выпущен из типографии, а невыпуск газеты он будет рассматривать как антиправительственную демонстрацию и непременно ее закроет... На том и расстались. Соболевский приехал в Чернышевский переулок поздней ночью, когда уже нельзя было созвать товарищей (телефонов тогда еще не было). Ему одному пришлось решать судьбу общего дела. <...> Он отдал распоряжение приостановить работу и, чрезвычайно взволнованный, уехал домой. <...> В первое время говорили, что нумер газеты был арестован за "резкую статью" по поводу юбилея. <...> Потом стала известна настоящая причина, и из уст в уста переходил рассказ о ночном разговоре с Долгоруковым. Все понимали, что после этого разговора "невыход" газеты становился еще опаснее: это была уже не общая антиправительственная демонстрация, а нечто при русских условиях гораздо худшее: демонстрация антидолгоруковская».
В.М. Соболевский — редактор газеты «Русские ведомости» с 1881 года
В 1912 году в силу преклонного возраста B.C. Соболевский вышел из состава товарищества. За ним последовали еще несколько сотрудников. Их сменило новое поколение журналистов — М.А. Осоргин, Е.С. Синегуб, Л.Н. Юровский, А.А. Дикгоф. После революции газета была закрыта.
* * *
Упомянутые выше «Новости дня» властей не раздражали. Однако газета не раз оказывалась на грани закрытия — из-за многочисленных задолженностей перед типографиями. Особенно на первых порах «Новости дня» влачили, по свидетельству современников, полунищенское существование. Тем не менее издатель А.Я. Липскеров (1851—1910) не позволял своему детищу погибнуть и надеялся даже с его помощью разбогатеть (чего в итоге и добился). Он затеял выпуск газеты в 1883 году, рассчитывая завоевать аудиторию историями из судебной практики, фельетонами, бульварным чтивом, скандальными сенсациями. Характеру материалов соответствовали и взятые авторами псевдонимы: Помещица Анфиса Чубукова, Гейне с Мясницкой, Свирепый юморист, Дон Пэдро, Комик XIX столетия, Московский праздношатай. А.П. Чехов охарактеризовал газету как «портерную прессу». Однако это не помешало Антону Павловичу опубликовать в ней рассказ «Экзамен» и повесть «Драма на охоте». В свои лучшие годы газета уделяла писателю много внимания, особенно после его поездки на остров Сахалин: «Интересно знать, что он привезет с собой: цибик (ящик. — А. Н.) ли чаю для знакомых, или седых бобров на шубы, или же роман из жизни каторжных. Мы ничего не имеем против шубы для родственников, но в интересах русской литературы желаем романа». А.П. Чехов в ответ придумал для газеты очередное обидное прозвище — «Пакости дня».
Под рубриками «Картинки общественной жизни», «Кунсткамера», «И здесь, и там», «В царстве Фемиды» печатались сообщения о самоубийствах, поджогах, итогах скачек, событиях театральной и светской жизни. Упорство А.Я. Липскерова, который до своей издательской карьеры «числился по паспорту подмастерьем пестрядинного цеха», принесло богатые плоды. «Новости дня» успешно конкурировали с «Московским листком» Н.И. Пастухова (см. ниже), читаемым в среде купцов, лавочников, извозчиков, трактирных завсегдатаев. Театральный критик А. Р. Кугель остроумно поведал о соперничестве двух издателей: «Когда в "Новостях дня" появлялось шикарное описание какого-нибудь значительного пожара, а в "Московском листке" собственный репортер оказывался не на высоте, — тогда отчаянию Пастухова не было предела и можно было опасаться за его жизнь. Он безвыходно сидел несколько дней в трактире и всем депутациям сотрудников, умолявшим его вернуться в редакцию и вновь принять издательские венец и бармы, ответствовал только одно: "У жидов-то, у жидов, пожар-то, пожар-то как описан! Ах ты, Господи! Зарежут меня жиды, окончательно зарежут!"» А.П. Чехов в одном из писем 1896 года упоминал Липскерова, который «живет около Красных ворот в роскошном палаццо, как герцог. Tempora mutantur (времена меняются. —А. Н.), и никто не предполагал, что из нужника выйдет такой гений». А ведь на первых порах издателю «Новостей дня» приходилось расплачиваться с журналистами товаром из рекламируемого газетой магазина готового платья Аронтрихера на Петровке.
Газета «Новости дня» от 4 апреля 1904 года
С годами, однако, Абрам Яковлевич решил отойти от «полотерного» тона и начал делать газету для интеллигенции и образованного купечества. Свой вклад на этом этапе внес новый редактор А.П. Лансберг. Он завербовал таких акул пера, как И.Я. Гурлянд (будущий государственный деятель) и В.М. Дорошевич. Журналист СМ. Кугульский предложил начать осваивать «пюблисити», то есть внедрять рекламу прямо в тексты, как это уже с успехом практиковалось на Западе, что обеспечило А.Я. Липскерову дополнительную прибыль. В начале XX века редакция обосновалась в доходном доме Московского купеческого общества на Неглинной улице. С 1892 года для «Новостей» активно писал беллетрист А.В. Амфитеатров, заведуя рубрикой «За день». Публицист Л.Г. Мунштейн (псевдоним Lolo) вел стихотворную «Страничку из письма», где забавлял читателей сатирическими виршами, посвященными театральным премьерам, событиям из мира литературы и искусства. Одна из «Страничек» содержала своеобразный дружеский шарж на А.Я. Липскерова: «Издатель Липскеров Абрам / Дела решает по утрам / В халате... Он ведет беседу / За биллиардом, целя в шар... / И, если верен был удар, / Он с вами ласков и любезен, / Готов болтать про всякий вздор. / Но о работе разговор / С ним совершенно бесполезен. / Толст, мягок, маленького роста, / Он все бормочет: "Очень просто", / Но только с виду простоват. / У Яра тратит уйму денег, / Подносит "диве" ценный дар, / А назначая гонорар / Своим сотрудникам, — скупенек. / В конторе брат его, Исак, / Субъект, достойный удивленья: / Он презирает всех "писак" / И ценит только "объявленья". / Все остальное — хлам, балласт, / Который прибыли не даст».
В начале XX века симпатии А.Я. Липскерова обратились в сторону конституционно-демократической партии, за что правые причислили «Новости дня» к разряду ультрареволюционных изданий. В полицию поступали жалобы: «Ради Бога, уничтожьте, прекратите газеты с вредным революционным направлением, каковы: "Русское слово", "Путь", "Новости дня", и только тогда народ будет изолирован от вредного преступного влияния». Жалобы возымели действие: в 1906 году «Новости дня» были закрыты.
* * *
Сходным с «Новостями дня» по содержательно-тематической направленности изданием являлся «Московский листок» Н.И. Пастухова (1831—1911), привлекавший обывателя оперативностью подачи и разнообразием информации.
Н.И. Пастухов долгое время выполнял функции
редактора газеты «Московский листок»
Сами за себя говорят названия рубрик этой газеты: «По улицам и переулкам», «По городам и селам», «Советы и ответы», «Котировка московской биржи», «Торговые вести» и тому подобное. Сотрудники редакции успевали поместить в утренний номер отчет о событии, произошедшем накануне вечером. Вездесущий В.А. Гиляровский следовал наставлениям главного редактора: «Репортер — как вор на ярмарке: все видь, ничего не пропускай».
«Московский листок» печатался в типографии Е.И. Погодиной в доме Котельниковой на Софийской набережной, где находилась и контора. Формат газеты был небольшой. Текст располагался в пять колонок. Затем, когда дела пошли на лад, колонок стало семь. Объем материала соответственно увеличился, возросло количество сотрудников. Редакция перебралась в дом Алексеева по Староваганьковскому переулку. Снимая сначала первый этаж, Н.И. Пастухов со временем приобрел все здание. В этот период с газетой сотрудничали филолог Е.В. Барсов, приват-доцент Московского университета по кафедре философии и психологии П.Е. Астафьев, профессор Московской духовной семинарии Н.В. Беляев, бывший редактор «Биржевых ведомостей» и «Биржи» П.С. Усов, адвокат Ф.Н. Плевако. В конце 1880-х годов в открывшемся отделе «Театр, музыка, искусство» помешали свои рецензии С.В. Васильев, Ф.П. Комиссаржевский, Н.П. и П.И. Кичеевы, Н.Р. Кочетов и другие. Теперь к «Московскому листку» обращалась не только «простая», но и образованная публика.
Приложение к «Московскому листку»
В 1892 году Н.И. Пастухов начал выпуск приложения к газете, которому отвел развлекательные функции, поскольку основное издание считалось солидным. Так, приложение содержало иллюстрации, чего «серьезные» газеты не могли себе позволить («картинки» — это для неграмотных). Тем не менее здесь печатались и значительные литературные произведения — например, «Воспоминания о русско-турецкой войне» французского журналиста Дика де Лонли, «О коронационных исторических местах и знамениях царской власти и чести» Е.В. Барсова.
Бурная деятельность, приносящая немалые доходы, позволила Николаю Ивановичу в 1895 году построить здание для собственной типографии, оснащенной новейшим оборудованием, и принимать сторонние заказы. Тираж «Московского листка» неуклонно рос: в 1881 году он составлял 5 тысяч экземпляров, в 1894-м — 30 тысяч, в 1907-м — 350 тысяч.
Свое политическое кредо Н.И. Пастухов однажды выразил так: «В течение последних 10 лет мы пользовались каждым случаем, чтобы уяснить для народной массы идею самодержца, ту идею, которая создала невиданное в мире громадное царство, более громадное, чем Римская империя, совмещавшая в себе тогдашнюю "вселенную", и не только создала, но и возвела ее на степень просвещенной христианской державы, невольно приобщенной к европейскому культурному телу.
С другой стороны, Церковь в государстве то же, что душа в теле, и внутренний порядок России держится не столько внешнею управою, сколько строем церковным, определяющим всю жизнь коренного православного населения». Когда грянула революция 1905 года, позиция осталась неизменной: «Все наши симпатии будут на стороне тех, кто пойдет закономерным путем эволюции, путем мирных реформ. <...> Ни к одной из <...> партий мы принадлежать не будем». Естественно, что после Октябрьской революции «Московский листок» был закрыт.
В.Г. Перов. Издатель Н.П. Ланин. 1869 год
В 1879 году купец Н.П. Ланин (1832-1895) приобрел у прежнего владельца газету «Русский курьер» и занимался ею до самого закрытия издания (1891).
Ланин был знаменит своим заводом по производству минеральной воды. По свидетельству В.А. Гиляровского, он также торговал искусственным шампанским, нарасхват идущим у завсегдатаев ресторанов, модным на «всех свадьбах, именинах и пирушках средней руки». Не имея литературных талантов и, скорее всего, времени, Николай Петрович нанял для редактуры «политически неблагонадежного» доцента Московского университета В.А. Гольцева, Ф.Д. Нефедова и С.А. Приклонского.
Газета приносила убытки, однако хваткий предприниматель компенсировал потери активной рекламой в своем издании собственного же товара. Высокие продажи минеральной воды покрывали все издержки. Однако «Русский курьер» не ограничивался исключительно ролью коммерческого предприятия. Когда разразился общественный скандал после упомянутой выше Кукуевской катастрофы, сотрудники Н.П. Ланина не могли не вмешаться в полемику о порядках на российских железных дорогах. «Русский курьер» осудил начальника 3-й дистанции Московско-Курской железной дороги А.В. Свентицкого, к катастрофе никак не причастного. Оскорбленный чиновник явился в редакцию в сопровождении секунданта и вызвал Н.П. Ланина на дуэль. Предприниматель, далекий от романтики поединков, вызов проигнорировал, но легкой взбучки не миновал. А.П. Чехов, не упускавший случая поиздеваться над журналистской братией, юмористически изложил сей эпизод в «романе» «Тайна ста сорока четырех катастроф, или русский Рокамболь». В этом же произведении фигурирует имя «кавалера ордена Льва и Солнца» Рыкова — человека, связанного с другим событием из жизни «Русского курьера». Дело в том, что Иван Гаврилович Рыков, реальное историческое лицо, являясь главой банка города Скопина Рязанской губернии, в сговоре с сообщниками более десятка лет крал деньги у вкладчиков — мухлевал с векселями, фальсифицировал бухгалтерские отчеты и прочее.
Фруктовые воды Ланина
Как потом говорили на суде свидетели, «[преступники] брали деньги из кассы не считая. Приходили с носовым платком, заполняли его ассигнациями и уходили». Об этих мошеннических проделках узнали скопинские жители — в прошлом гласные местной городской думы Леонов, Попов и Ряузов — и отправили разоблачительное послание в редакцию «Русского курьера». После публикации разразилась настоящая буря: вкладчики по всей стране ринулись в банки забирать свои сбережения. Скопинский банк и вовсе остался ни с чем. Рыкова отдали под суд, а популярность газеты резко возросла.
Впрочем, Н.П. Ланин действовал зачастую не столько ради торжества справедливости и законности, сколько заботясь о собственных интересах. В данном отношении показателен случай, когда на очередном заседании городской думы (1888) было принято решение отменить прежнее постановление об ограничении в Москве торговли по воскресным и праздничным дням. Большинство газет это решение осудили, Н.П. Ланин же — поддержал. Естественно, «за» выступил и «Русский курьер», весьма желчно высказавшись об одном из оппонентов — «Новом времени»: «К общему хору поразительно нерассудительных приказчичьих запевал, которые решительно не хотят спокойно, здраво-критически отнестись к состоявшемуся постановлению московской думы и сводят все на "жестокое" отношение к труженикам-приказчикам, права которых на отдых никто, впрочем, не отрицал и не отрицает, — присоединилось и "Новое время"». «Русский курьер» продолжил и дальше отстаивать точку зрения своего владельца. За подобные публикации Николай Петрович удостоился едкой характеристики известного правоведа Б.Н. Чичерина: «В мое время несколько присмирела <...> "язва" — купец Ланин, выезжавший на громких либеральных фразах; он изредка продолжал еще разглагольствовать в собраниях, но большею частью довольствовался издаваемым им "Русским курьером"».
* * *
«Газета "Русское слово", созданная и руководимая единственным талантливым русским фельетонистом, В. Дорошевичем, выросла у нас на Руси в крупный общественный факт. Тот, кто объезжал провинциальные города и присматривался к облику обывателя, не мог не заметить, что эта газета самым подлинным образом не то что "руководит" обывательским мнением, а создает его. Левиафан нашей ежедневной журналистики, "Русское слово" обладает теперь почти грандиозной силой внушения. День за днем даже в глухих медвежьих углах обыватель ежедневно подвергается этой силе последовательного внушения, противопоставить которому ему нечего. Подумать только, каждый сотрудник этой газеты, этой разросшейся тучной гидры, не ведая сам того, является почти творческой, почти созидающей силой для сознания бедного дремлющего обывателя» — такое мнение об этом издании бытовало в начале XX века. К 1916 году тираж «Русского слова» превышал 700 тысяч экземпляров.
В.М. Дорошевич. Шарж К Ремизова
А начиналось все, как водится, скромно: первое время газета приносила своему учредителю А.А. Александрову (1861—1930) убытки. Количество подписчиков ограничивалось 5 тысячами. Правительство неоднократно оказывало помощь газете — Николай II после кончины спонсора издания Д.И. Морозова распорядился выдать А.А. Александрову 25 тысяч рублей. Дотации не помогли, и в 1897 году Анатолий Александрович продал газету предпринимателю И.Д. Сытину (1851—1934). Новый хозяин назначил на должность главного редактора В.М. Дорошевича (1865—1922).
На этом этапе газета имела собственных корреспондентов по всей России, а в Петербурге — целое отделение со штатом 100 человек. Редакция располагалась на углу Петровки и Рахмановского переулка. Ежегодно одна реклама приносила 2 миллиона рублей. Внутренняя жизнь «Русского слова» строилась по европейскому образцу: «В.М. Дорошевич, с титулом "короля фельетонистов" и прекрасный редактор, развернулся вовсю. Увеличил до небывалых размеров гонорары сотрудникам, ввел строжайшую дисциплину в редакции и положительно неслыханные в Москве порядки, должно быть, по примеру парижских и лондонских изданий, которые он осматривал во время своих частых поездок за границу.
Здание редакции газеты «Русское слово»
Дом для редакции был выстроен на манер большой парижской газеты: всюду коридорная система, у каждого из крупных сотрудников — свой кабинет, в вестибюле и приемной торчат мальчуганы для посылок и служащие для докладов; ни к одному сотруднику постороннему без доклада войти нельзя. <...> Когда В.М. Дорошевич появлялся в редакции, то все смолкало. Он шествовал к себе в кабинет, принимал очень по выбору, просматривал каждую статью и, кроме дневных приемов, просиживал за чтением гранок ночи до выхода номера».
А вот как Влас Михайлович формулировал суть газеты: «Утром вы садитесь за чай. И к вам входит ваш добрый знакомый. Он занимательный, он интересный человек. Он должен быть приличен, воспитан, приятен, если он к тому же еще и остроумен. Он рассказывает вам, что нового на свете. Рассказывает интересно, рассказывает увлекательно. Он ни на минуту не даст вам скучать. Вы с интересом слушаете о самых сухих, но важных предметах. Высказывает вам свои взгляды на вещи. Вовсе нет надобности, чтоб вы с ним во всем соглашались. Но то, что он говорит, должно быть основательно, продуманно, веско. Вы иногда не соглашаетесь, но выслушиваете его со вниманием, интересом, как умного и приятного противника. Он заставляет вас несколько раз улыбнуться меткому слову. И уходит, оставляя впечатление с удовольствием проведенного получаса. Вот что такое газета».
Работу редакционного коллектива В.М. Дорошевичу описывал следующим образом:
В.М. Дорошевич и В.А. Гиляровский
«Днем и ночью в любую минуту вы можете позвонить в редакцию. Вам ответит дежурный секретарь. Секретариат "Русского слова" не прекращает работы круглые сутки. Круглые сутки в редакцию поступают телеграммы, письма, сообщения, которые надо рассортировать и передать каждое в соответствующий отдел. В 2 часа дня редактор и сотрудники собираются на редакционное совещание. Тут происходит обмен мнениями по поводу текущих событий. Вырабатывается взгляд газеты на то или другое общественное явление. Вырабатывается программа: как разработать, развернуть тот или другой вопрос. Какие инструкции должно телеграфировать местным корреспондентам. Кого, с какими заданиями отправить в качестве специального корреспондента. Кому и какими статьями отозваться на явление. Здесь намечается общий абрис завтрашнего номера. Но только общий абрис. Потому что самая работа начнется только с десяти часов вечера. И номер наметится только к двум часам ночи.
Весь почти материал "Русского слова" поступает по телеграфу и телефону. И работа в "Русском слове" совсем не похожа на работу редакций других газет. Бывало не раз, что старые опытные газетные работники, вступая в "Русское слово", через несколько недель отказывались:
Заседание редакции газеты «Русское слово»
— Я лишился сна. Измучен нервным напряжением. Это интересное, живое, увлекательное, захватывающее дело. Но требует сверхчеловеческого напряжения. Никогда нигде ничего подобного я не видел. Это какая-то Ниагара телеграмм. <...>
С 10 часов вечера до 4 часов утра — в течение шести часов — надо получить, отредактировать и сдать в печать всю эту уйму самых разнообразных известий. С 10 часов вечера начинается дождь телеграмм и телефонограмм и к 12-ти — их ливень.
Телеграммы "Русского слова" имеют даже свою комическую историю. Сначала телеграммы получались на главном почтамте и доставлялись, как все, обычными рассыльными. Но число телеграмм росло и росло. Рассыльные сбились с ног. Они уже не могли доставлять других телеграмм, бегали только между почтамтом и редакцией. Тогда почтамт решил завести для "Русского слова" особого верхового рассыльного. Купили ему белую лошадь. И по ночам эта бедная линючая лошадь устилала своими белыми волосами путь между почтамтом и редакцией. "Всадник без головы" мчался взад и вперед, все-таки не успевая перевозить телеграммы. Наконец и лошадь загнали. А число телеграмм все росло и росло».
Хватка и талант репортеров, стремление издателя к коммерческому успеху вывели «Русское слово» к 1917 году на рекордный тиражный показатель — более миллиона экземпляров. На страницах газеты публиковались М. Горький, А. Белый, И.А. Бунин, в годы Русско-японской войны (1904-1905) с театра боевых действий в редакцию высылал корреспонденции Вас. И. Немирович-Данченко.
Газета, поддерживавшая Временное правительство, с приходом к власти большевиков была закрыта. Некоторое время, правда, она выпускалась под названиями «Новое слово» и «Наше слово», но в 1918 году окончательно прекратила свое существование.
* * *
Примером «профильного» издания можно назвать «Ремесленную газету», выходившую с 1885 по 1906 год.
Ремесленная газета
Ее издатель К.А. Казначеев (? - 1906), купец 1-й гильдии, окончив Московское техническое училище, получил диплом инженера-механика. За несколько лет до учреждения газеты он служил инспектором Московского технического железнодорожного училища при Московско-Брестской железной дороге.
Приспособление для отмеривания табаку
Тематика номеров была сугубо хозяйственно-домоводческой. На страницах газеты рассказывалось о всевозможных нужных в быту устройствах («приспособление для отмеривания табаку», «прибор для смачивания конвертов», «подушка с электрическим нагреванием» и тому подобное). Вместо фельетонов здесь печатались руководства — например, по окраске мехов. Тексты сопровождались картинками и подробными чертежами. Существовала отдельная колонка ответов редакции на вопросы читателей. На последних страницах рекламировалась специальная литература, вроде «карманной книжки по отоплению». Также публиковались статьи о развитии ремесел в России и за границей. Наконец, газета имела бесплатное приложение, посвященное моде.
Прибор для смачивания конвертов
Особую нишу занимала на рубеже XIX—XX веков революционная пресса. В Москве активно распространялась газета «Искра», основанная В.И. Лениным в 1900 году. Поскольку издавалась она нелегально, ее редакция находилась в разное время в Мюнхене, Лондоне, Женеве. В Россию «Искра» ввозилась тайно в чемоданах с двойным дном, переплетах книг, непромокаемых мешках и бочках, которые сбрасывали с пароходов в портах и затем вылавливали. Постоянные рубрики: «Из партии», «Из нашей общественной жизни», «Хроника рабочего движения и письма с фабрик и заводов», «Из деревни», «Иностранное обозрение», «Почтовый ящик». Приемом поступающих в редакцию рукописей занималась Н.К. Крупская. Ее помощница Л.А. Фотиева вспоминала: «Прежде всего полученные письма следовало разобрать, каждое письмо проявить, расшифровать зашифрованную часть текста и переписать. Затем надо было написать текст письма, направляемого в Россию, зашифровать наиболее секретную часть его, вписать все письмо химическим способом между строк заготовленного заранее и написанного обыкновенными чернилами письма, которое по содержанию не могло бы вызвать подозрения охранки».
Карикатура Б. Аполлона «Искра». 1863 год. №34.
Слева — статья до просмотра цензурой; справа — статья процензурированная
«Искра», пропагандировавшая социалистические идеи среди рабочих, крестьян, солдат, пользовалась большой популярностью, доставляемого из-за границы тиража не хватало, и вскоре для допечатки были организованы подпольные типографии в Кишиневе и Баку.
В редакции помимо основателя работали видные революционеры и общественные деятели — СИ. Радченко, П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский, Ю.О. Мартов, А.Н. Потресов, А.М. Стопани. После ухода из газеты В.И. Ленина ее руководителем стал Г.В. Плеханов, сделавший издание рупором меньшевиков. Выпуск «Искры» прекратился в 1905 году.
На III съезде РСДРП (1905) было принято решение о создании газеты «Рабочий» с целью «вносить объединение и сознательность» в ряды пролетариата и через него воздействовать «на всю народную массу». Печать наладили в московской подпольной типографии на улице Лесной. Для прикрытия в здании организовали магазин «Оптовая торговля кавказскими фруктами Каландадзе». Коммерчески дело шло конспираторам в убыток, но типография функционировала вполне успешно. Всего удалось выпустить пять номеров тиражом 8 тысяч экземпляров. Также в подвале на Лесной печатали первые номера «Известий Московского Совета рабочих депутатов» и «Партийных известий». В 1924 году в бывшей лавке подпольщиков был основан музей, существующий по сей день.
Вернемся наконец к «Московскими ведомостям» — старейшему газетному изданию не только города, но и страны.
Более полувека с того момента, как газету оставил Н.И. Новиков, она в мире русской прессы яркостью и самобытностью не выделялась. Дело оживилось, когда в 1843 году «Московские ведомости» возглавил Е.Ф. Корш (1810-1897). Он привлек к сотрудничеству профессоров Московского университета — А.М. Филомафитского, Я.А. Линовского, Р.Г. Гейма, Т.Н. Грановского и других, сам выступал со статьями под псевдонимами Н. Челышевский и Н. Тупицын.
М.Н. Катков
По-настоящему же авторитет газеты укрепился с приходом двух соиздателей-редакторов — литературного критика и публициста М.Н. Каткова (1817 или 1718-1887) и филолога, профессора Московского университета П.М. Леонтьева (1822-1874). Видный общественный деятель Н.П. Гиляров-Платонов писал об этом периоде: «"Московские ведомости" образовали своего рода департамент, в котором обсуждались и подготовлялись к решению важнейшие вопросы по внутренней и внешней политике, — департамент не официальный, с голосом независимым и не властным, но к звукам которого нельзя было остаться глухим и которого сила удваивалась настойчивым повторением раз поставленных положений и беспощадной полемикой с противниками, кто бы они ни были и где бы ни стояли — в рядах ли публицистики, на верхних ли ступенях государственной иерархии». Судить об успехе газеты можно по упоминанию ее в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» М.Е. Салтыкова-Щедрина, где оказавшиеся на необитаемом острове герои из всех примет цивилизации обнаруживают лишь «старый нумер "Московских ведомостей"». Правда, Михаил Евграфович относился к газете оппозиционно, потому и упомянул ее в сатирическом контексте. При Каткове — «основоположнике русской политической журналистики» — «Московские ведомости» выражали взгляды консервативно-монархически настроенной интеллигенции.
После смерти М.Н. Каткова бразды правления перешли к публицисту С.А. Петровскому (1846-1917). За сменой руководства газеты лично наблюдал Александр III: «Осторожнее передать ему (Петровскому. — А. Н.) на год "Московские Ведомости", а потом увидим. Я слышал о нем не особенно благоприятные отзывы». Сергей Александрович доверие оправдал — быть может, потому, что, по выражению В.А. Гиляровского, больше интересовался «биржей, падением и повышением бумаг, чем газетой и политикой».
В 1896 году в Министерстве внутренних дел обсуждались новые кандидатуры на пост редактора «Московских ведомостей». В итоге издание возглавил давний соратник М.Н. Каткова — политический деятель В.А. Грингмут (1851—1907). Владимир Андреевич придерживался крайне правых взглядов, мечтая о том, чтобы «воссоздалась могущественная единая неделимая Россия и восстановилась грозная сухопутная и морская ее сила; чтобы Россия управлялась Неограниченным Самодержавным Государем и чтобы Государя от народа не отделяли ни чиновники, ни думцы». В 1905 году устремления В.А. Грингмута вылились в создание Русской монархической партии, лидером которой и стал главный редактор «Московских ведомостей». Бюро, занимающееся организацией партии, находилось в редакции. В газете публиковались соответствующие материалы — манифесты черносотенцев, призывы к роспуску Государственной думы, инвективы в адрес деятелей либерального и революционного толка. Грингмут даже привлекался к суду за «возбуждение вражды одной части населения против другой».
После кончины В.А. Грингмута редактирование «Московских ведомостей» взял на себя филолог, публицист, популяризатор славянофильских идей А.С. Будилович (1846-1908). В газете продолжались печататься авторы-черносотенцы, много внимания уделялось вопросу о положении славян на Балканах. Пробыв в должности около года, Антон Семенович уступил свое место Л.Н. Тихомирову (1852—1923) — в прошлом революционеру-народнику, а после — ярому монархисту. Лев Александрович и ранее сотрудничал с «Московскими ведомостями», однако критически относился к тому, что при В.А. Грингмуте издание ориентировалось исключительно на Русскую монархическую партию, тем самым значительно ограничив свою читательскую аудиторию. Он стремился, сохранив промонархическую позицию «Московских ведомостей», вывести их из рамок узко партийных интересов. Однако карьера Льва Александровича в качестве главного редактора оказалась недолгой — в 1913 году он добровольно отказался от своих обязанностей.
Во время Первой мировой войны «Московские ведомости» выступали с патриотических позиций. В поражениях русского оружия газета обвиняла непокорное царю правительство и даже намекала на существование в высших эшелонах власти прогерманского заговора.
Последними издателями-редакторами газеты были братья Б.В. (? - до 1917) и В.В. (1870-1919) Назаревские — литератор и историк. При них (но не по их вине) издание утратило былое влияние: страна шла к революции, верх в общественном мнении брали противники существующего строя, голос «Московских ведомостей» постепенно заглушался агитацией либеральной и революционной прессы, и в итоге 27 октября 1917 года газета закрылась.
* * *
К началу XX века газета в России становится ведущим типом периодического издания. Продолжают расти тиражи, множатся названия, внедряются технические новинки, возникают различные посреднические конторы, агентства по распространению печати. В 1901-1903 годах в Москве делаются попытки создания клубов журналистов, устраиваются собрания репортеров. Тогда же в Первопрестольной при литературно-артистическом обществе учреждается суд чести журналистов. Во время революционных событий 1905 года в городе начинают действовать Союз рабочих печатного дела, Союз журналистов, книгоиздателей и печатников, созывается I Съезд журналистов России.
Манифест 17 октября провозгласил свободу печати, однако цензура продолжала существовать. На следующий день после обнародования документа в Большом зале Консерватории собрался митинг типографских рабочих, где была принята резолюция с утверждением, что манифест завоеван усилиями пролетариата, который требует свободы слова без всяких ограничений. Волнения не утихали, и 19 октября рабочие московских издательств, принявших решение печататься без цензуры, заявили: «Мы <...> возмущены холопской трусостью большинства наших хозяев. Мы выражаем глубокие негодование, что московская печать находится в руках этого презренного большинства, из чувства глубокой угодливости отказавшегося от свободы слова и совести, купленных морем крови наших лучших граждан».
Параллельно рабочие организовали агитацию среди товарищей по цеху: «Мы <...> первые стоим у печатного станка и готовы со своей стороны сделать все что можем, чтобы строки, исправленные цензорской рукой, не увидели света, чтобы какая угодно, но только свободная мысль выражалась на страницах печати». Прозвучало также обращение к населению с призывом не читать подцензурных газет. Однако 24 ноября был подписан правительственный указ, не только сохранявший цензуру, но и ужесточавший меры против непокорных изданий. Борьбу за свои права рабочие вели вплоть до поражения революционных сил в декабрьском вооруженном восстании. Тем не менее около 40 дней вся московская периодическая литература выходила без предварительной цензуры.
Революция 1905 года сделала возможным легальный выпуск большевистской прессы — сначала в Петербурге, потом в Москве («Борьба», «Светоч», «Свободное слово»). Революционному духу противостояли газеты, подобные проводившему «общие капиталистические идеи» «Голосу Москвы» — органу партии «Союз 17 октября». В свою очередь, «Голос» критиковало «Утро России», финансируемое П.П. Рябушинским, М.М. Ковалевским, И.Х. Озеровым, Н.И. Худековым: «Что за жалкая газета! Какой пошлостью веет от оригинальных статей! Какая масса перепечаток из "Нового времени", часто без указания источника. И патентованное невежество».
Монархистов поддерживала газета «Вече», отличительной чертой которой являлась антиеврейская направленность. Страницы издания пестрели лозунгами вроде «Прочь, жиды, — Русь идет!» Здесь печатались такие вирши: «Вон из России! Вон, Иуда! / Довольно с нас твоих „свобод", / Беги, предатель злой, покуда / Не возмутился весь народ!»
Предприниматель М.Г. Комиссаров, примыкавший к конституционным демократам, наладил выпуск газет «Народное дело», «Народный путь». Меньшевики издавали «Московскую газету».
Вместе с тем в начале XX века бурно развивалась печать, стоявшая в стороне от политических и идеологических споров. Речь идет о тематических изданиях: «Церковность» (1911—1917), «Бега и скачки» (1906-1912), «Вестник о свободных квартирах в г. Москве» (1911), «Газета-кинематограф» (1911—1913), «Газетка для детей и юношества» (1910-1915), «Что нового?» (1908), «Школьная жизнь» (1912), «Московская трамвайная газета» (1910), театральная газета «Новости сезона» (1896—1917)... Список этот огромен. Желающим ознакомиться с ним подробнее автор рекомендует каталог «Газеты дореволюционной России. 1703-1917» (СПб., 2008).
В обстановке жесточайшей конкуренции газеты усиленно рекламировали сами себя. Так, «Русский листок» в «Объявлении о подписке на 1900 год» уверял, что представляет собой «самую дешевую из больших газет» и получает самые свежие новости по телефону. Акцент делался на бесперебойности доставки газеты подписчикам, которым издатели рекомендовали в случае неполучения номера «немедленно сообщить в главную контору для принятия своевременных мер к предотвращению» подобных случаев. На бартерных условиях газеты помещали взаимную рекламу. Популярным способом заявить или напомнить о себе был выпуск иллюстрированных почтовых карточек: на лицевой стороне карточки воспроизводилась «прорванная» посередине первая полоса газеты, а в образовавшейся прорехе помещалась какая-либо достопримечательность города — например, «Новости дня» в 1905 году использовали для этого изображение Царь-колокола.
Тем не менее мир московской прессы испытывал трудности с распространением. В 1902 году в Москве имелось всего 227 точек (киоски, лари, магазины, склады), где продавалась периодика. Большинство их располагалось в центре. В окраинных Мещанской, Лефортовской, Якиманской, Серпуховской частях находилось лишь десять торговых точек, которые, конечно, не могли удовлетворить потребности более 200 тысяч тамошних жителей.
После 1905 года в связи со спадом революционного движения многие политические газеты были закрыты. Современники отмечали огромное количество взысканных с периодических изданий штрафов. В 1908 году доход казны по этой статье составил 80 тысяч рублей. Такого давления со стороны правительства пресса не испытывала давно.
Между тем популярность завоевывают «надпартийные» газеты — «копейки» и «листки», подвергавшиеся осуждению со стороны интеллигенции: «Особенно неприятно в нашем новом газетном обиходе то, что большинство газет начинает все меньше и меньше придавать значения высшей литературной стороне дела — внутреннему идейному содержанию и последовательности убеждений (чем так дорожат журналы), отдавая предпочтения газетной бойкости, так называемой злободневности, стремлению угодить публике и т. п. <...> Только лишь немногие газеты не впадают в противоречия и дают себе строгий отчет во всем сказанном; большинство же прямо говорит: лучше ошибиться, чем запоздать и печатать завтра то, что другие напечатают сегодня. А отсюда происходит, во-первых, то, что читатель утрачивает доверие к печатному слову и все чаще начинает говорить: "А может быть, газеты врут", и, во-вторых, шаткое слово вообще на него не так действует, как слово убежденное и непоколебимое».
Философ В.В. Розанов мыслил более радикально: «Газеты, я думаю, так же пройдут, как и "вечные войны" средних веков, как и "турнюры" женщин и т. д. <...> Начнется, я думаю, с отвычки от газет. Потом станут считать просто неприличием, малодушием <...> чтение газет».
Максим Горький сетовал на беспринципность издателей, воспитавших соответствующую аудиторию. Если раньше, по его словам, к голосу прессы «прислушивались внимательно и серьезно, а не скептически улыбаясь», то сегодня «слушают искусственно подогретое слово обличения и думают про себя: "Ладно! Распинайся. Вижу я, что и ты тоже прежде всего — есть хочешь!"»
Публицист Л.З. Слонимский опасался (и вряд ли безосновательно), что, в отличие от журналов, где всегда остается «остаток умственного индивидуального творчества», газеты рискуют быть порабощенными крупным капиталом и «устроенными по образу и подобию других отраслей капиталистической промышленности».
Еще до начала Первой мировой войны, в 1912 году, Генеральный штаб разработал «Положение о военных корреспондентах в военное время», согласно которому «военным корреспондентом на театре военных действий считалось лицо, особо уполномоченное редакцией издания или телеграфным агентством для сообщения сведений с театра войны и утвержденное в этом звании начальником Генерального штаба». Желающие пойти на фронт в качестве военкоров подавали соответствующее заявление, присовокупив к нему выданный редакцией мандат, а также определенную денежную сумму, из которой взимался штраф, если прошедший отбор соискатель в своих действиях отклонялся от регламента (неношение специальной нарукавной повязки, отправка в тыл без предварительной проверки военными чинами корреспонденции или фотографий, самовольная отлучка за пределы оговоренного района).
Продавец газет. 1913 год
Столь строгие меры принимались во избежание информационных утечек. Гражданскому обществу при этом предписывалось «мириться с краткостью и вероятной скудностью тех сведений, которые ему будут сообщаться». Вступивший в 1914 году на должность начальника Генштаба Н.Н. Янушкевич в телеграмме начальникам военных округов вообще запретил допуск корреспондентов в войска. Однако уже спустя несколько недель после начала боевых действий газеты запестрели заметками «от собственных корреспондентов из действующей армии» — явно недостоверными, искажающими реальное положение дел. Опасалось командование русской армии и появления в газетах статей пацифистской или революционной направленности. В данной связи император Николай II издал указ, гласивший: «Вследствие выяснившейся острой необходимости в сообщении печати не только сухих отчетов о передвижениях наших войск и взятых трофеях, но и описаний подвигов наших частей и отдельных лиц и других материалов, дающих картинное представление о деятельности войск, приказываю во всех штабах корпусов и отдельно действующих отрядов назначить особых офицеров, которым был бы поручен сбор соответственных материалов в целях официального или неофициального помещения этих данных в печати». Отобранные к публикации статьи передавались в газеты и журналы — как столичные (крупнейшие из них — «Русский инвалид» и «Военный сборник»), так и московские («Голос русского», «Воин и пахарь», «Война и жизнь», «Бюллетень войны» и другие).
В конце 1915 года при ставке Верховного главнокомандующего создается Бюро печати для аккредитации представителей ведущих газет страны. Особое значение придавалось корреспонденциям о подвигах героев, призванным укреплять народный дух в тылу и на передовой. Со стороны журналистов высказывалась даже идея организовать в газетах ряд дезинформирующих врага публикаций — «кроме извращенных статистических данных, давать лживые описания той или другой деятельности армии или тыла, размеров и направлений перевозок войск». Однако в итоге военные чиновники особой заинтересованности в подобном объединении усилий армии и прессы не проявили. Возлагаемые газетчиками на Бюро печати надежды не оправдались. По поводу сложившейся ситуации обозреватель журнала «Пробуждение» В. Новоселов писал: «Голос страны был задушен, общественное мнение было придавлено, печать стеснена до последних пределов».
* * *
После Февральской революции газетный мир Москвы кардинально изменился. Черносотенные издания прекратили свое существование. Возросло число газет, поддерживающих Временное правительство. Легально выходили большевистские «Социал-демократ» и «Деревенская правда». Также ленинцы получили руководство «Известиями Московского совета рабочих депутатов» — до этого органом меньшевиков. Всего к осени 1917 года в Москве выходило 96 газет. После Октября разноголосица прессы под давлением победителей-большевиков смолкла. Началась эпоха советских газет.
* * *
Вкратце остановимся под конец и на рекламе как неотъемлемой составляющей газетного дела.
Первое отечественное рекламное объявление появилось в 1710 году в петровских «Ведомостях». Сообщение гласило, что «по указу Царского Величества напечатаны» книги, посвященные разнообразным вопросам: «Комплименты, или образцы, как писать письма к разным особам», «История о взятии города Трои», «География, или описание земли сокращенное», «Архитектура военная, или штурмовые науки» и другие. Когда Петр Алексеевич лечился на олонецких марциальных водах, газета популяризировала избранный царем курорт: «Оные воды исцеляют различные жестокие болезни, а именно: цинготную, ипохондрию, желчь, безсильство желудка, рвоту. <...> Ежели песок или малые камни, и оные из почек гонит».
Позже «Московские ведомости» принимали рекламные объявления от частных лиц. Доход от публикаций поступал в бюджет университета, при котором газета издавалась. Печатались оповещения о продажах с публичных торгов имущества должников и розыске бежавших крепостных, предложения услуг медиков, гувернеров, модисток. В новиковский период «Московские ведомости» рекламировали книги, издаваемые в университетской типографии, для чего Николай Иванович отвел специальный раздел — «О российских книгах». Впоследствии тенденция к расширению рекламной информации сохранялась. Например, в №9 за 1812 год из 40 страниц 28 были отданы под объявления. Редакторы газеты «Ведомости московской городской полиции» делили страницу горизонтальной линией на две части: в верхней помещались циркуляры, приказы и реклама, в нижней — статьи и беллетристика.
Эра газетной рекламы в современном понимании началась в 1860-х годах с бурным развитием промышленности и торговли. Предприниматель М.К. Курганов одним из первых организовал выпуск распространявшегося бесплатного «Торгового листка», с помощью которого коммерсанты (платившие за размещение своих объявлений, из чего и складывался доход Курганова) соблазняли потенциальных клиентов нежинскими солениями, ревельскими кильками, маринованными угрями, «иерусалимскими лучшими маслинами», «смоленскими сухими фруктовыми конфектами» и прочими гастрономическими изысками. Опыт Курганова оказался, однако, неудачным, газета закрылась. По какой причине — неизвестно, но исследователи не последнюю вину за это возлагают на распространителей, продававших «Торговый листок» владельцам лавок в качестве оберточной бумаги.
Москвичи второй половины ХГХ века могли найти в газетах рекламные предложения практически на все случаи жизни. Издатели охотно брали рекламу всевозможных медицинских средств и косметики. Больных привлекали броскими заголовками типа: «Излечение геморроя посредством пилюль и порошков». И без того заманчивые воззвания подкреплялись «отзывами» счастливых потребителей, адресованными производителям. Уместно для наглядности процитировать один из таких отзывов: «Я невыносимо страдал болью в желудке. Всякая пища, употребленная мною, немедленно выходила назад в виде темной слизистой массы кофейного цвета и издавала зловонный запах. Медикаменты не оказали мне никакой помощи, и ужасно быстрый упадок сил, доходящий до истощения, лишал меня надежды на выздоровление. Тогда я и прибег к вашим мальц-экстрактным фабрикатам, после непродолжительного употребления которых в моей болезни показалось заметное улучшение, а теперь я благодарю прежде Бога, а после вас, г. Гофф, за спасение своей жизни. Остаюсь вечно вам благодарен. Фолскер». Случалось, для пущего эффекта использовали авторитет знаменитости, например: «Новинка сезона — бананы, выращиваемые в жарких странах аппетитными гроздями. По рекомендации проф. Мечникова для здоровья необходимо ежедневно несколько ямайских банан».
Порой газетчики шли на уловки, разрабатывая целые рекламные кампании по продвижению товара. Например, исследователь Н.Н. Плиский сообщает, как «одна из московских газет» публиковала роман с продолжением из жизни московских старообрядцев. Руководители редакции, чтобы возбудить интерес у падкого до скандалов читателя, придумали историю: «Два купца приняли это сочинение за пасквиль на себя, явились к автору и нанесли ему "тяжкое оскорбление"; но пусть публика не сомневается относительно печатания окончания романа: несмотря на это оскорбление, ни автор, ни редакция не оставят сочинение и печатание романа, а будут вести его до конца».
Печать активно способствовала формированию в обществе потребительского духа, публикуя предложения одно заманчивее другого.
С 1906 года в Москве пользовалась популярностью «Брачная газета». Авторы помещаемых здесь объявлений изъяснялись как в прозе («Ищу с целью брака молодую серьезную девушку, томящуюся от одиночества, с чуткой доброй впечатлительной душой, много страдавшую»), так и в стихах («Вокруг меня холодные невежды / И некого, несчастной, мне любить. / Приди ко мне иной, и милый, и желанный, / Развей тоску и отгони печаль. / И будешь мной на веки избранный, / И мы с тобой пойдем в немую даль»), а иной раз в стремлении обрести свою «вторую половину» доходили до эксцентричной прямолинейности: «Бывший студент, добродушный, бедный, здоровый, желает быстро жениться на особе с капиталом не меньше 8000 рублей».
Печать активно способствовала формированию в обществе потребительского духа, публикуя предложения одно заманчивее другого: мороженое «Паровоз», «кубики для супа "Кнорр" тридцати сортов, мгновенно растворяющиеся в кипятке», «очень полезные взрослым и детям югурты», автомобили, билеты в синематограф, льдоделательные машины, усовершенствованные модели пылесоса... Этот нескончаемый калейдоскоп становился объектом насмешек. Вот отрывок из рассказа А.П. Чехова «Перепутанные объявления»:
«С <...> объявлениями случился маленький скандал: <...> набрав их и собирая в гранки, наборщик уронил весь шрифт на пол. Гранки смешались, и вышла путаница. <...> Вот что получилось по тиснении: Трехэтажный дворник ищет места гувернантки. "Цветы и змеи" Л.И. Пальмина (речь идет о сборнике стихотворений поэта и переводчика Илиодора Ивановича Пальмина (1841—1891) "Цветы и змеи. Сатира, юмор и фантазии" (М., 1883). — А. Н.) с прискорбием извещают родных и знакомых о кончине супруга и отца своего камер-юнкера А.К. Пустоквасова. С дозволения начальства сбежал пудель фабрики Сиу и Ко. Жеребец вороной масти, скаковой, специалист по женским и нервным болезням, дает уроки фехтования. Общество пароходства "Самолет" ищет места горничной».
В начале XX века стремительно росло количество банков и, соответственно, число их рекламных обращений через прессу к вкладчикам. Страховые общества наперебой предлагали свои услуги, биржа пыталась посеять интерес к финансовой игре. Это многоголосие стихало лишь в годы Русско-японской и Первой мировой войн, когда реклама на страницах газет уступала место объявлениям о различных благотворительных акциях в пользу сражающейся армии, раненых, детей погибших воинов.
Н.П. Богданов-Бельский. За чтением газет. Вести с войны. Холст, масло, 1905 год
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:
Абрамович Н.Я. Русское слово. Пг,, 1916.
Бахтиаров А.А. Слуга печати: очерки печатного дела. СПб., 1893.
Берков П.Н. История русской журналистики XVIII века, М.-Л,, 1952.
Библиография русской периодической печати. 1703-1900 гг. Пг., 1915.
Богданов В. П. Московский листок// Московский журнал. 2007. №5. С. 23-29.
Богданова Е.М. Газета «Русские ведомости»: издатели, редакторы и сотрудники // Филологические науки в России и за рубежом. СПб., 2012.
Вести-куранты. М., 2009.
Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2 чч. СПб., 2003.
Гиляровский В.А. Москва газетная. Друзья и встречи. Минск, 1989.
Горячева М.О. О личности и литературной репутации Чехова в малой прессе конца 1880-х - начала 1900-х годов (по материалам газеты «Новости дня») // Чеховиана. Чехов и его окружение. М., 1996.
Дорошевич В.М. Воспоминания. М,, 2008.
Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. М., 1971.
Он же. История русской журналистики (1703-1917). М., 2000.
Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 2008.
Кривенко С.Н. Газетное дело и газетные люди // Русская мысль. 1906. №10.
Кузнецов И.В., Минаева О.Д. Газетный мир Московского университета. М., 2005.
Плиский Н.Н. Реклама: ее назначение, происхождение и история. СПб., 1894.
Русские ведомости. 1863-1913. М., 1913.
Сборник статей по истории и статистике русской периодической печати 1703-1903 гг. СПб., 1903.
Степанов А.А. История объявлений. Газетная реклама в России XVIII—XX вв. СПб., 2007.
Томсинский С.М. Первая печатная газета России. Пермь, 1959.
Шевырев С.П. История Императорского Московского университета. М., 1855.
Чехов А.П. Собр.соч.в 30 тт. Т. 1. М., 1974.
http://starosti.ru.
http://www.ihst.ru/projects/sohist/diary/verl905.htm. Дата последнего обращения: 01.02.2017.
http://expositions.nlr.ru/fond/paper/paper_moscow.php. Дата последнего обращения: 01.02.2017.
http://mos80.ra/g/gaaz_geroyara/gazety.html. Дата последнего обращения: 01.02.2017.
Использована статья Алексея Петровича Назарьева «Москва газетная. Из истории московских газет (1621-1917).», опубликованная в Приложении к Московскому журналу в 2017 году
|